Неточные совпадения
Чертопханов снова обратился к Вензору и положил ему кусок хлеба на нос. Я
посмотрел кругом.
В комнате, кроме раздвижного покоробленного стола на тринадцати ножках неровной длины да четырех продавленных соломенных стульев, не было никакой мебели; давным-давно выбеленные
стены, с синими пятнами
в виде звезд, во многих местах облупились; между окнами висело разбитое и тусклое зеркальце
в огромной раме под красное дерево. По углам стояли чубуки да ружья; с потолка спускались толстые и черные нити паутин.
Он облокотился на стол и подпер рукой голову. Он сидел к ним боком и
смотрел в стену, пересиливая в себе дурное чувство. В самом деле ему ужасно как хотелось встать и объявить, что более не скажет ни слова, «хоть ведите на смертную казнь».
Но беззаботность отлетела от него с той минуты, как она в первый раз пела ему. Он уже жил не прежней жизнью, когда ему все равно было, лежать ли на спине и
смотреть в стену, сидит ли у него Алексеев или он сам сидит у Ивана Герасимовича, в те дни, когда он не ждал никого и ничего ни от дня, ни от ночи.
Неточные совпадения
Анна уже была дома. Когда Вронский вошел к ней, она была одна
в том самом наряде,
в котором она была
в театре. Она сидела на первом у
стены кресле и
смотрела пред собой. Она взглянула на него и тотчас же приняла прежнее положение.
—
Посмотрим, однако ж, — сказал Вулич. Он взвел опять курок, прицелился
в фуражку, висевшую над окном; выстрел раздался — дым наполнил комнату. Когда он рассеялся, сняли фуражку: она была пробита
в самой середине, и пуля глубоко засела
в стене.
Она грустно стояла пред окном и пристально
смотрела в него, — но
в окно это была видна только одна капитальная небеленая
стена соседнего дома.
Он стоял,
смотрел и не верил глазам своим: дверь, наружная дверь, из прихожей на лестницу, та самая,
в которую он давеча звонил и вошел, стояла отпертая, даже на целую ладонь приотворенная: ни замка, ни запора, все время, во все это время! Старуха не заперла за ним, может быть, из осторожности. Но боже! Ведь видел же он потом Лизавету! И как мог, как мог он не догадаться, что ведь вошла же она откуда-нибудь! Не сквозь
стену же.
Дуня подняла револьвер и, мертво-бледная, с побелевшею, дрожавшею нижнею губкой, с сверкающими, как огонь, большими черными глазами,
смотрела на него, решившись, измеряя и выжидая первого движения с его стороны. Никогда еще он не видал ее столь прекрасною. Огонь, сверкнувший из глаз ее
в ту минуту, когда она поднимала револьвер, точно обжег его, и сердце его с болью сжалось. Он ступил шаг, и выстрел раздался. Пуля скользнула по его волосам и ударилась сзади
в стену. Он остановился и тихо засмеялся: