Неточные совпадения
«Вот если бы я знала, что я в живых останусь и опять в порядочные барышни попаду, мне бы стыдно было, точно стыдно… а то что?» — «Да
кто вам сказал, что вы умрете?» — «Э, нет, полно, ты меня
не обманешь, ты лгать
не умеешь, посмотри
на себя».
Правда, вы в то же самое время чувствовали, что подружиться, действительно сблизиться он ни с
кем не мог, и
не мог
не оттого, что вообще
не нуждался в других людях, а оттого, что вся жизнь его ушла
на время внутрь.
И вот чему удивляться надо: бывали у нас и такие помещики, отчаянные господа, гуляки записные, точно; одевались почитай что кучерами и сами плясали,
на гитаре играли, пели и пили с дворовыми людишками, с крестьянами пировали; а ведь этот-то, Василий-то Николаич, словно красная девушка: все книги читает али пишет, а
не то вслух канты произносит, — ни с
кем не разговаривает, дичится, знай себе по саду гуляет, словно скучает или грустит.
—
Не на твои ли деньги? ась? Ну, ну, хорошо, скажу ему, скажу. Только
не знаю, — продолжал старик с недовольным лицом, — этот Гарпенченко, прости Господи, жила: векселя скупает, деньги в рост отдает, именья с молотка приобретает… И
кто его в нашу сторону занес? Ох, уж эти мне заезжие!
Не скоро от него толку добьешься; а впрочем, посмотрим.
— Поздно узнал, — отвечал старик. — Да что!
кому как
на роду написано.
Не жилец был плотник Мартын,
не жилец
на земле: уж это так. Нет, уж какому человеку
не жить
на земле, того и солнышко
не греет, как другого, и хлебушек тому
не впрок, — словно что его отзывает… Да; упокой Господь его душу!
— Да, господа, — заговорил князь, обращаясь ко всему собранию и
не глядя, впрочем, ни
на кого в особенности, — вы знаете, сегодня в театре Вержембицкую вызывать.
Должно сказать правду:
не отличался ты излишним остроумием; природа
не одарила тебя ни памятью, ни прилежанием; в университете считался ты одним из самых плохих студентов;
на лекциях ты спал,
на экзаменах — молчал торжественно; но у
кого сияли радостью глаза, у
кого захватывало дыхание от успеха, от удачи товарища?
Никто
не знал, откуда он свалился к нам в уезд; поговаривали, что происходил он от однодворцев и состоял будто где-то прежде
на службе, но ничего положительного об этом
не знали; да и от
кого было и узнавать, —
не от него же самого:
не было человека более молчаливого и угрюмого.
Дикий-Барин (так его прозвали; настоящее же его имя было Перевлесов) пользовался огромным влиянием во всем округе; ему повиновались тотчас и с охотой, хотя он
не только
не имел никакого права приказывать
кому бы то ни было, но даже сам
не изъявлял малейшего притязания
на послушание людей, с которыми случайно сталкивался.
— Ну, да что, — проговорил он наконец, —
кто старое помянет, тому глаз вон…
Не правда ли? (И он засмеялся.)
На ваше здоровье!
— Оригинал, оригинал! — подхватил он, с укоризной качая головой… — Зовут меня оригиналом…
На деле-то оказывается, что нет
на свете человека менее оригинального, чем ваш покорнейший слуга. Я, должно быть, и родился-то в подражание другому… Ей-богу! Живу я тоже словно в подражание разным мною изученным сочинителям, в поте лица живу; и учился-то я, и влюбился, и женился, наконец, словно
не по собственной охоте, словно исполняя какой-то
не то долг,
не то урок, —
кто его разберет!
Да впрочем,
кому природа
не дала мяса,
не видать тому у себя
на теле и жиру!
В одно прекрасное утро родилась
на мой счет сплетня (
кто ее произвел
на свет Божий,
не знаю: должно быть, какая-нибудь старая дева мужеского пола, — таких старых дев в Москве пропасть), родилась и принялась пускать отпрыски и усики, словно земляника.
— Ну, посуди, Лейба, друг мой, — ты умный человек:
кому, как
не старому хозяину, дался бы Малек-Адель в руки! Ведь он и оседлал его, и взнуздал, и попону с него снял — вон она
на сене лежит!.. Просто как дома распоряжался! Ведь всякого другого,
не хозяина, Малек-Адель под ноги бы смял! Гвалт поднял бы такой, всю деревню бы переполошил! Согласен ты со мною?
Он бы «перервал пополам» всякого,
кто бы хоть отдаленно намекнул
на то, что новый Малек-Адель, кажись,
не старый; он принимал поздравления с «благополучной находкой» от немногих лиц, с которыми ему приходилось сталкиваться; но он
не искал этих поздравлений, он пуще прежнего избегал столкновений с людьми — знак плохой!
В ту же ночь в бригадировом доме случился пожар, который, к счастию, успели потушить в самом начале. Сгорел только архив, в котором временно откармливалась к праздникам свинья. Натурально, возникло подозрение в поджоге, и пало оно
не на кого другого, а на Митьку. Узнали, что Митька напоил на съезжей сторожей и ночью отлучился неведомо куда. Преступника изловили и стали допрашивать с пристрастием, но он, как отъявленный вор и злодей, от всего отпирался.
Неточные совпадения
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери
кто хочет!
Не знаешь, с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать
не куды пошло! Что будет, то будет, попробовать
на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в чем другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Городничий. Жаловаться? А
кто тебе помог сплутовать, когда ты строил мост и написал дерева
на двадцать тысяч, тогда как его и
на сто рублей
не было? Я помог тебе, козлиная борода! Ты позабыл это? Я, показавши это
на тебя, мог бы тебя также спровадить в Сибирь. Что скажешь? а?
Городничий. Скажите! такой просвещенный гость, и терпит — от
кого же? — от каких-нибудь негодных клопов, которым бы и
на свет
не следовало родиться. Никак, даже темно в этой комнате?
О! я шутить
не люблю. Я им всем задал острастку. Меня сам государственный совет боится. Да что в самом деле? Я такой! я
не посмотрю ни
на кого… я говорю всем: «Я сам себя знаю, сам». Я везде, везде. Во дворец всякий день езжу. Меня завтра же произведут сейчас в фельдмарш… (Поскальзывается и чуть-чуть
не шлепается
на пол, но с почтением поддерживается чиновниками.)
А уж Тряпичкину, точно, если
кто попадет
на зубок, берегись: отца родного
не пощадит для словца, и деньгу тоже любит. Впрочем, чиновники эти добрые люди; это с их стороны хорошая черта, что они мне дали взаймы. Пересмотрю нарочно, сколько у меня денег. Это от судьи триста; это от почтмейстера триста, шестьсот, семьсот, восемьсот… Какая замасленная бумажка! Восемьсот, девятьсот… Ого! за тысячу перевалило… Ну-ка, теперь, капитан, ну-ка, попадись-ка ты мне теперь! Посмотрим,
кто кого!