Маленькие кулички-песочники со свистом перелетывают вдоль каменистых берегов, испещренных холодными и светлыми ключами; дикие утки выплывают
на середину прудов и осторожно озираются; цапли торчат в тени, в заливах, под обрывами…
Я вышел из накуренных комнат на балкон. Ночь была ясная и светлая. Я смотрел на пруд, залитый лунным светом, и на старый дворец на острове. Потом сел в лодку и тихо отплыл от берега
на середину пруда. Мне был виден наш дом, балкон, освещенные окна, за которыми играли в карты… Определенных мыслей не помню.
Разумеется, остальные сейчас улетели, но на другой день опять прилетели в урочный час, сели
на середину пруда, поплавали, не приближаясь к опасному камышу, погоготали между собой, собрались в кучку, поднялись, улетели и не возвращались.
На небольшую речку утки, по многочисленности своей, уже не садятся, как бывало прежде, и я употреблял с пользою, даже в продолжение всего октября, следующее средство: я сбивал с широких прудов утиные стаи ружейными выстрелами и не давал им садиться, когда они, сделав несколько кругов, опускались опять
на середину пруда.
Неточные совпадения
Из первых учеников я давно спустился к
середине и нахожу это наиболее для себя подходящим: честолюбие меня не мучит, тройки не огорчают… А зато
на пруду в эти лунные ночи грудь дышит так полно, и под свободные движения так хорошо работает воображение… Луна подымается, заглядывает в пустые окна мертвого замка, выхватывает золотой карниз, приводит в таинственное осторожное движение какие-то неясные тени… Что-то шевелится, что-то дышит, что-то оживает…
Выстрелил я с подъезда в пару чирков, проворно отплывавших от плоского берега
на середину широкого
пруда, где в недоступном для ружья расстоянии плавала большая стая черни.
Дом этот состоял из главного двухэтажного корпуса, выходившего
на Чистые
Пруды, и множества самых странных флигелей, настроенных в
середине двора.
Один из молодых молотобойцев, Мойше Британ, парень необыкновенно коренастый и сильный, вдруг спустился с берега и храбро один пошел по льду. Это был вызов. Он шел беспечно
серединою пруда, и в руках у него была большая палка
на длинной веревке. Порой, остановившись, он пускал палку под ноги катающихся, и несколько человек упало. С берега раздавались ободряющие крики:
Это было очень красиво, и я невольно залюбовался, пока тополи, потом домишки и кузница
на берегу, потом
середина пруда не потонули в густом ливне…