Неточные совпадения
Вот идет Ермил к
лошади, а
лошадь от него таращится, храпит,
головой трясет; однако он ее отпрукал, сел на нее с барашком и поехал опять, барашка перед собой держит.
Собаки даже дремали;
лошади, сколько я мог различить, при чуть брезжущем, слабо льющемся свете звезд, тоже лежали, понурив
головы…
Старик неохотно встал и вышел за мной на улицу. Кучер мой находился в раздраженном состоянии духа: он собрался было попоить
лошадей, но воды в колодце оказалось чрезвычайно мало, и вкус ее был нехороший, а это, как говорят кучера, первое дело… Однако при виде старика он осклабился, закивал
головой и воскликнул...
Староста сперва проворно соскочил с
лошади, поклонился барину в пояс, промолвил: «Здравствуйте, батюшка Аркадий Павлыч», — потом приподнял
голову, встряхнулся и доложил, что Софрон отправился в Перов, но что за ним уже послали.
— Чего вам надобно? — спросил он меня, дернув кверху
головою, как
лошадь, которая не ожидала, что ее возьмут за морду.
На другой день пошел я смотреть
лошадей по дворам и начал с известного барышника Ситникова. Через калитку вошел я на двор, посыпанный песочком. Перед настежь раскрытою дверью конюшни стоял сам хозяин, человек уже не молодой, высокий и толстый, в заячьем тулупчике, с поднятым и подвернутым воротником. Увидав меня, он медленно двинулся ко мне навстречу, подержал обеими руками шапку над
головой и нараспев произнес...
Купцы средних лет подлюбливают таких
лошадей: побежка их напоминает ухарскую походку бойкого полового; они хороши в одиночку, для гулянья после обеда: выступая фертом и скрутив шею, усердно везут они аляповатые дрожки, нагруженные наевшимся до онеменья кучером, придавленным купцом, страдающим изжогой, и рыхлой купчихой в голубом шелковом салопе и лиловом платочке на
голове.
Кучер слезает,
лошади фыркают, пристяжные оглядываются, коренная помахивает хвостом и прислоняет
голову к дуге… со скрипом отворяется воротище.
Он велел оседлать
лошадь, надел зеленый сюртучок с бронзовыми пуговицами, изображавшими кабаньи
головы, вышитый гарусом ягдташ, серебряную флягу, накинул на плечо новенькое французское ружье, не без удовольствия повертелся перед зеркалом и кликнул свою собаку Эсперанс, подаренную ему кузиной, старой девицей с отличным сердцем, но без волос.
«Ну, прощайте, Капитон Тимофеич, не поминайте лихом да сироток не забывайте, коли что…» — «Эй, останься, Василий!» Мужик только
головой тряхнул, ударил вожжой по
лошади и съехал со двора.
Пока он, с обычным странным изумлением, выслушивал ответ смотрителя, что лошадей-де нету, я успел, со всем жадным любопытством скучающего человека, окинуть взором с ног до
головы моего нового товарища.
Он нагнулся, гикнул, вытянул
лошадь по шее;
лошадь замотала
головой, взвилась на дыбы, бросилась в сторону и отдавила одной собаке лапу.
Чертопханов закипел, зашипел, ударил
лошадь кулаком по
голове между ушами, быстрее молнии соскочил наземь, осмотрел лапу у собаки, поплевал на рану, пихнул ее ногою в бок, чтобы она не пищала, уцепился за холку и вдел ногу в стремя.
Он остановился, снял с
головы зеленый кожаный картуз и тоненьким мягким голосом спросил меня, не видал ли я верхового на рыжей
лошади?
Чертопханов ударил
лошадь нагайкой по морде и поскакал сломя
голову. Тихон Иваныч поклонился мне два раза — за себя и за товарища, и опять поплелся рысцой в кусты.
— И не у казака он был, — продолжал Чертопханов, все не поворачивая
головы и тем же басовым голосом, — а у цыгана-барышника; я, разумеется тотчас вклепался в свою
лошадь и пожелал насильно ее возвратить; но бестия цыган заорал как ошпаренный на всю площадь, стал божиться, что купил
лошадь у другого цыгана, и свидетелей хотел представить…
— Можно, — ответил Ермолай с обычной своей невозмутимостью. — Вы про здешнюю деревню сказали верно; а только в этом самом месте проживал один крестьянин. Умнеющий! богатый! Девять
лошадей имел. Сам-то он помер, и старший сын теперь всем орудует. Человек — из глупых глупый, ну, однако, отцовское добро протрясти не успел. Мы у него
лошадьми раздобудемся. Прикажите, я его приведу. Братья у него, слышно, ребята шустрые… а все-таки он им
голова.
Пока Ермолай ходил за «простым» человеком, мне пришло в
голову: не лучше ли мне самому съездить в Тулу? Во-первых, я, наученный опытом, плохо надеялся на Ермолая; я послал его однажды в город за покупками, он обещался исполнить все мои поручения в течение одного дня — и пропадал целую неделю, пропил все деньги и вернулся пеший, — а поехал на беговых дрожках. Во-вторых, у меня был в Туле барышник знакомый; я мог купить у него
лошадь на место охромевшего коренника.
Я поднял
голову… точно, они: и телега их, и
лошади. На пороге питейного заведения внезапно показался знакомый великан в полушубке.
Неточные совпадения
Гладиатор и Диана подходили вместе, и почти в один и тот же момент: раз-раз, поднялись над рекой и перелетели на другую сторону; незаметно, как бы летя, взвилась за ними Фру-Фру, но в то самое время, как Вронский чувствовал себя на воздухе, он вдруг увидал, почти под ногами своей
лошади, Кузовлева, который барахтался с Дианой на той стороне реки (Кузовлев пустил поводья после прыжка, и
лошадь полетела с ним через
голову).
Вдруг
лошади рванулись, Левин ударился
головой о ствол чьего-то ружья, и раздался выстрел.
Пожимаясь от холода, Левин быстро шел, глядя на землю. «Это что? кто-то едет», подумал он, услыхав бубенцы, и поднял
голову. В сорока шагах от него, ему навстречу, по той большой дороге-муравке, по которой он шел, ехала четверней карета с важами. Дышловые
лошади жались от колей на дышло, но ловкий ямщик, боком сидевший на козлах, держал дышлом по колее, так что колеса бежали по гладкому.
— Не нужно, — отвечал Англичанин. — Пожалуйста, не говорите громко.
Лошадь волнуется, — прибавил он, кивая
головою на запертый денник, пред которым они стояли и где слышалась перестановка ног по соломе.
— Ты говоришь Могучий Ланковского. Это
лошадь хорошая, и я советую тебе купить, — сказал Яшвин, взглянув на мрачное лицо товарища. — У него вислозадина, но ноги и
голова — желать лучше нельзя.