Неточные совпадения
— Ну спасибо. Смотрите же, я привыкла вам верить. Я
буду ждать вас сегодня, завтра, я из дому не
буду выходить. А теперь я должна вас оставить.
Герцогиня идет по аллее… Она увидала меня, и я не могу не подойти к ней… До свиданья… Дайте же мне вашу руку, vite,vite. До свидания.
Литвинов дал удалиться
герцогине со всей ее свитой и тоже вышел на аллею. Он не мог отдать себе ясного отчета в том, что он ощущал: и стыдно ему
было, и даже страшно, и самолюбие его
было польщено… Нежданное объяснение с Ириной застигло его врасплох; ее горячие, быстрые слова пронеслись над ним, как грозовой ливень."Чудаки эти светские женщины, — думал он, — никакой в них нет последовательности…
Неточные совпадения
Сама губернаторша сравнительно с ней
была гораздо старее, но зато имела чрезвычайно величественную наружность и как бы рождена
была делать парадные выходы и сидеть в своей губернаторской гостиной, где по задней стене сделано
было даже возвышение, на которое иногда она взбиралась, чтоб
быть еще представительней, напоминая собой в этом случае худощавых театральных
герцогинь в бархатных платьях, которых выводят в операх и балетах с толстыми икрами герцоги и сажают на золотое кресло, чтоб посмотреть и полюбоваться на танцующую толпу.
Обнажалась в «Прекрасной Елене», являлась пьяною в «Периколе»,
пела всевозможные бесстыдства в «Отрывках из
Герцогини Герольштейнской» и даже жалела, что на театральных подмостках не принято представлять «la chose» и «l’amour», воображая себе, как бы она обольстительно вздрагивала поясницей и шикарно вертела хвостом.
Наскоро освежила она институтские сведения об отношениях Елены к Менелаю, дополнила их некоторыми биографическими подробностями из жизни великолепного князя Тавриды и решила, что этого
было совершенно достаточно, чтобы воспроизводить «Прекрасную Елену» и «Отрывки из
Герцогини Герольштейнской» в губернских городах и на ярмарках.
Вопросы эти заставляли ее стонать. Она бегала и кружилась по зале, стараясь угомонить взбудораженные воспоминания. А навстречу так и плыли: и
герцогиня Герольштейнская, потрясающая гусарским ментиком, и Клеретта Анго, в подвенечном платье, с разрезом впереди до самого пояса, и Прекрасная Елена, с разрезами спереди, сзади и со всех боков… Ничего, кроме бесстыдства и наготы… вот в чем прошла вся жизнь! Неужели все это
было?
— Помните ли вы, — начал Рудин, как только тарантас выехал со двора на широкую дорогу, обсаженную елками, — помните вы, что говорит Дон-Кихот своему оруженосцу, когда выезжает из дворца
герцогини? «Свобода, — говорит он, — друг мой Санчо, одно из самых драгоценных достояний человека, и счастлив тот, кому небо даровало кусок хлеба, кому не нужно
быть за него обязанным другому!» Что Дон-Кихот чувствовал тогда, я чувствую теперь… Дай Бог и вам, добрый мой Басистов, испытать когда-нибудь это чувство!