Неточные совпадения
Варвара Павловна повела свою атаку весьма искусно;
не выдаваясь вперед, по-видимому вся погруженная в блаженство медовых месяцев, в деревенскую тихую жизнь, в
музыку и чтение, она понемногу довела Глафиру до
того, что
та в одно утро вбежала, как бешеная, в кабинет Лаврецкого и, швырнув связку ключей на стол, объявила, что
не в силах больше заниматься хозяйством и
не хочет оставаться в деревне.
Этого было слишком даже для Паншина: он замялся — и замял разговор. Он попытался перевести его на красоту звездного неба, на
музыку Шуберта — все как-то
не клеилось; он кончил
тем, что предложил Марье Дмитриевне сыграть с ней в пикет. «Как! в такой вечер?» — слабо возразила она; однако велела принести карты.
Ты с басом, Мишенька, садись против альта, // Я, прима, сяду против вторы // Тогда пойдёт уж
музыка не та:
Неточные совпадения
С козою с барабанщицей // И
не с простой шарманкою, // А с настоящей
музыкой // Смотрели тут они. // Комедия
не мудрая, // Однако и
не глупая, // Хожалому, квартальному //
Не в бровь, а прямо в глаз! // Шалаш полным-полнехонек. // Народ орешки щелкает, // А
то два-три крестьянина // Словечком перекинутся — // Гляди, явилась водочка: // Посмотрят да попьют! // Хохочут, утешаются // И часто в речь Петрушкину // Вставляют слово меткое, // Какого
не придумаешь, // Хоть проглоти перо!
Ответа
не было, кроме
того общего ответа, который дает жизнь на все самые сложные и неразрешимые вопросы. Ответ этот: надо жить потребностями дня,
то есть забыться. Забыться сном уже нельзя, по крайней мере, до ночи, нельзя уже вернуться к
той музыке, которую пели графинчики-женщины; стало быть, надо забыться сном жизни.
— Вы ошибаетесь опять: я вовсе
не гастроном: у меня прескверный желудок. Но
музыка после обеда усыпляет, а спать после обеда здорово: следовательно, я люблю
музыку в медицинском отношении. Вечером же она, напротив, слишком раздражает мои нервы: мне делается или слишком грустно, или слишком весело.
То и другое утомительно, когда нет положительной причины грустить или радоваться, и притом грусть в обществе смешна, а слишком большая веселость неприлична…
— Мне это
тем более лестно, — сказала она, — что вы меня вовсе
не слушали; но вы, может быть,
не любите
музыки?..
У всякого есть свой задор: у одного задор обратился на борзых собак; другому кажется, что он сильный любитель
музыки и удивительно чувствует все глубокие места в ней; третий мастер лихо пообедать; четвертый сыграть роль хоть одним вершком повыше
той, которая ему назначена; пятый, с желанием более ограниченным, спит и грезит о
том, как бы пройтиться на гулянье с флигель-адъютантом, напоказ своим приятелям, знакомым и даже незнакомым; шестой уже одарен такою рукою, которая чувствует желание сверхъестественное заломить угол какому-нибудь бубновому тузу или двойке, тогда как рука седьмого так и лезет произвести где-нибудь порядок, подобраться поближе к личности станционного смотрителя или ямщиков, — словом, у всякого есть свое, но у Манилова ничего
не было.