Неточные совпадения
Панталеоне тоже собирался в Америку, но
умер перед самым отъездом из Франкфурта. «А Эмилио, наш милый, несравненный Эмилио — погиб славной смертью за свободу родины, в Сицилии, куда он отправился в числе тех „
Тысячи“, которыми предводительствовал великий Гарибальди; мы все горячо оплакали кончину нашего бесценного брата, но, и проливая слезы, мы гордились им — и вечно будем им гордиться и свято чтить его память!
— Смертию смерть поправ — вот! Значит — умри, чтобы люди воскресли. И пусть
умрут тысячи, чтобы воскресли тьмы народа по всей земле! Вот. Умереть легко. Воскресли бы! Поднялись бы люди!
«Потом, чтó же я буду спрашивать государя об его приказаниях на правый фланг, когда уже теперь 4-й час вечера, и сражение проиграно? Нет, решительно я не должен подъезжать к нему, не должен нарушать его задумчивость. Лучше
умереть тысячу раз, чем получить от него дурной взгляд, дурное мнение», решил Ростов и с грустью и с отчаянием в сердце поехал прочь, беспрестанно оглядываясь на всё еще стоявшего в том же положении нерешительности государя.
Неточные совпадения
19) Грустилов, Эраст Андреевич, статский советник. Друг Карамзина. Отличался нежностью и чувствительностью сердца, любил пить чай в городской роще и не мог без слез видеть, как токуют тетерева. Оставил после себя несколько сочинений идиллического содержания и
умер от меланхолии в 1825 году. Дань с откупа возвысил до пяти
тысяч рублей в год.
«Где это, — подумал Раскольников, идя далее, — где это я читал, как один приговоренный к смерти, за час до смерти, говорит или думает, что если бы пришлось ему жить где-нибудь на высоте, на скале, и на такой узенькой площадке, чтобы только две ноги можно было поставить, — а кругом будут пропасти, океан, вечный мрак, вечное уединение и вечная буря, — и оставаться так, стоя на аршине пространства, всю жизнь,
тысячу лет, вечность, — то лучше так жить, чем сейчас
умирать!
— Ба, — сказал Дронов. — Ничего чрезвычайного — нет. Человек
умер. Сегодня в этом городе, наверное, сотни людей
умрут, в России — сотни
тысяч, в мире — миллионы. И — никому, никого не жалко… Ты лучше спроси-ка у смотрителя водки, — предложил он.
— Подумай: половина женщин и мужчин земного шара в эти минуты любят друг друга, как мы с тобой, сотни
тысяч рождаются для любви, сотни
тысяч умирают, отлюбив. Милый, неожиданный…
— Надо Штольца спросить, как приедет, — продолжал Обломов, — кажется,
тысяч семь, восемь… худо не записывать! Так он теперь сажает меня на шесть! Ведь я с голоду
умру! Чем тут жить?