Цитаты со словом «свои»
Городок этот мне понравился
своим местоположением у подошвы двух высоких холмов, своими дряхлыми стенами и башнями, вековыми липами, крутым мостом над светлой речкой, впадавшей в Рейн, — а главное, своим хорошим вином.
Петух на высокой готической колокольне блестел бледным золотом; таким же золотом переливались струйки по черному глянцу речки; тоненькие свечки (немец бережлив!) скромно теплились в узких окнах под грифельными кровлями; виноградные лозы таинственно высовывали
свои завитые усики из-за каменных оград; что-то пробегало в тени около старинного колодца на трехугольной площади, внезапно раздавался сонливый свисток ночного сторожа, добродушная собака ворчала вполголоса, а воздух так и ластился к лицу, и липы пахли так сладко, что грудь поневоле все глубже и глубже дышала, и слово...
Однажды вечером сидел я на
своей любимой скамье и глядел то на реку, то на небо, то на виноградники.
— Это, — отвечал он мне, предварительно передвинув мундштук
своей трубки из одного угла губ в другой, — студенты приехали из Б. на коммерш.
Собираются студенты обыкновенно к обеду под председательством сениора, то есть старшины, — и пируют до утра, пьют, поют песни, Landesvater, [Старинная немецкая песня.] Gaudeamus, [Старинная студенческая песня на латинском языке.] курят, бранят филистеров; [Филистер — самодовольный, ограниченный человек, заботящийся только о
своем благополучии.] иногда они нанимают оркестр.
Я узнал, что Гагин, путешествуя, так же как я, для
своего удовольствия, неделю тому назад заехал в городок Л. да и застрял в нем.
Девушка, которую он назвал
своей сестрою, с первого взгляда показалась мне очень миловидной. Было что-то свое, особенное, в складе ее смугловатого, круглого лица, с небольшим тонким носом, почти детскими щечками и черными, светлыми глазами. Она была грациозно сложена, но как будто не вполне еще развита. Она нисколько не походила на своего брата.
Вид был точно чудесный. Рейн лежал перед нами весь серебряный, между зелеными берегами; в одном месте он горел багряным золотом заката. Приютившийся к берегу городок показывал все
свои дома и улицы; широко разбегались холмы и поля. Внизу было хорошо, но наверху еще лучше: меня особенно поразила чистота и глубина неба, сияющая прозрачность воздуха. Свежий и легкий, он тихо колыхался и перекатывался волнами, словно и ему было раздольнее на высоте.
Гагин обещал навестить меня на следующий день; я пожал его руку и протянул
свою Асе; но она только посмотрела на меня и покачала головой.
Я отправился домой через потемневшие поля, медленно вдыхая пахучий воздух, и пришел в
свою комнатку весь разнеженный сладостным томлением беспредметных и бесконечных ожиданий.
С
своими курчавыми блестящими волосами, открытой шеей и розовыми щеками он сам был свеж, как утро.
Гагин сообщил мне
свои планы на будущее: владея порядочным состоянием и ни от кого не завися, он хотел посвятить себя живописи и только сожалел о том, что поздно хватился за ум и много времени потратил по-пустому; я также упомянул о моих предположениях, да, кстати, поверил ему тайну моей несчастной любви.
Мы не застали Асю. Она, по словам хозяйки, отправилась на «развалину». Верстах в двух от города Л. находились остатки феодального замка. Гагин раскрыл мне все
свои картоны. В его этюдах было много жизни и правды, что-то свободное и широкое; но ни один из них не был окончен, и рисунок показался мне небрежен и неверен. Я откровенно высказал ему мое мнение.
— Да, да, — подхватил он со вздохом, — вы правы; все это очень плохо и незрело, что делать! Не учился я как следует, да и проклятая славянская распущенность берет
свое. Пока мечтаешь о работе, так и паришь орлом: землю, кажется, сдвинул бы с места — а в исполнении тотчас слабеешь и устаешь.
— Да она как коза лазит, — пробормотала себе под нос старушка, оторвавшись на мгновенье от
своего чулка.
Наконец, Ася опорожнила весь
свой стакан и, шаловливо покачиваясь, возвратилась к нам. Странная усмешка слегка подергивала ее брови, ноздри и губы; полудерзко, полувесело щурились темные глаза.
Она вдруг как будто застыдилась, опустила
свои длинные ресницы и скромно подсела к нам, как виноватая.
Помнится, нам встретилась многочисленная семья белокурых и чопорных англичан; все они, словно по команде, с холодным изумлением проводили Асю
своими стеклянными глазами, а она, как бы им назло, громко запела.
Воротясь домой, она тотчас ушла к себе в комнату и появилась только к самому обеду, одетая в лучшее
свое платье, тщательно причесанная, перетянутая и в перчатках.
— Давно ли ты стала спрашиваться? — отвечал он с
своей неизменной, на этот раз несколько смущенной улыбкой, — разве тебе скучно с нами?
Мы спустились в город и, свернувши в узкий, кривой переулочек, остановились перед домом в два окна шириною и вышиною в четыре этажа. Второй этаж выступал на улицу больше первого, третий и четвертый еще больше второго; весь дом с
своей ветхой резьбой, двумя толстыми столбами внизу, острой черепичной кровлей и протянутым в виде клюва воротом на чердаке казался огромной, сгорбленной птицей.
Наконец, я сел и, вспомнив о
своей коварной вдове (официальным воспоминанием об этой даме заключался каждый мой день), достал одну из ее записок.
На ней было старенькое платьице, волосы она зачесала за уши и сидела, не шевелясь, у окна да шила в пяльцах, скромно, тихо, точно она век
свой ничем другим не занималась.
Она почти ничего не говорила, спокойно посматривала на
свою работу, и черты ее приняли такое незначительное, будничное выражение, что мне невольно вспомнились наши доморощенные Кати и Маши.
По природе стыдливая и робкая, она досадовала на
свою застенчивость и с досады насильственно старалась быть развязной и смелой, что ей не всегда удавалось.
Я спал дурно и на другое утро встал рано, привязал походную котомочку за спину и, объявив
своей хозяйке, чтобы она не ждала меня к ночи, отправился пешком в горы, вверх по течению реки, на которой лежит городок З. Эти горы, отрасли хребта, называемого Собачьей спиной (Hundsrück), очень любопытны в геологическом отношении; в особенности замечательны они правильностью и чистотой базальтовых слоев; но мне было не до геологических наблюдений.
Гагин встретил меня по-приятельски, осыпал меня ласковыми упреками; но Ася, точно нарочно, как только увидала меня, расхохоталась без всякого повода и, по
своей привычке, тотчас убежала.
— Скажите, — начал вдруг Гагин, с
своей обычной улыбкой, — какого вы мнения об Асе? Не правда ли, она должна казаться вам немного странной?
Отец долго противился увещаниям
своего брата, однако уступил, наконец.
Он обрадовался мне чрезвычайно, обнял меня
своими исхудалыми руками, долго поглядел мне в глаза каким-то не то испытующим, не то умоляющим взором и, взяв с меня слово, что я исполню его последнюю просьбу, велел своему старому камердинеру привести Асю.
Татьяна уже не жила тогда в господском доме, а в избе у замужней сестры
своей, скотницы.
Татьяна даже не хотела переселиться к нам в дом и продолжала жить у
своей сестры, вместе с Асей. В детстве я видывал Татьяну только по праздникам, в церкви. Повязанная темным платком, с желтой шалью на плечах, она становилась в толпе, возле окна, — ее строгий профиль четко вырезывался на прозрачном стекле, — и смиренно и важно молилась, кланяясь низко, по-старинному. Когда дядя увез меня, Асе было всего два года, а на девятом году она лишилась матери.
Ася скоро поняла, что она главное лицо в доме, она знала, что барин ее отец; но она так же скоро поняла
свое ложное положение; самолюбие развилось в ней сильно, недоверчивость тоже; дурные привычки укоренялись, простота исчезла.
Она хотела (она сама мне раз призналась в этом) заставить целый мирзабыть ее происхождение; она и стыдилась
своей матери, и стыдилась своего стыда, и гордилась ею.
Из всех
своих подруг она сошлась только с одной, некрасивой, загнанной и бедной девушкой.
Словом, она продолжала идти
своей дорогой; только манеры ее стали лучше, хотя и в этом отношении она, кажется, не много успела.
И Гагин опять улыбнулся
своей тихой улыбкой. Я крепко стиснул ему руку.
Я, в
свою очередь, протянул ей руку и на этот раз крепко пожал ее холодные пальчики.
Гагин начал копаться в
своих рисунках; я предложил Асе погулять со мною по винограднику. Она тотчас согласилась, с веселой и почти покорной готовностью. Мы спустились до половины горы и присели на широкую плиту.
До того дня Ася ни разу не говорила мне о
своем отце. Меня это поразило.
— Сама не знаю. Иногда мне хочется плакать, а я смеюсь. Вы не должны судить меня… по тому, что я делаю. Ах, кстати, что это за сказка о Лорелее? [Лорелея — имя девушки, героини немецкого фольклора. Лорелея зазывала
своим пением рыбаков, и те разбивались о скалы.] Ведь это еескала виднеется? Говорят, она прежде всех топила, а как полюбила, сама бросилась в воду. Мне нравится эта сказка. Фрау Луизе мне всякие сказки сказывает. У фрау Луизе есть черный кот с желтыми глазами…
— Ну, рассказывайте же, — продолжала она, разглаживая полы
своего платья и укладывая их себе на ноги, точно она усаживалась надолго, — рассказывайте или прочтите что-нибудь, как, помните, вы нам читали из «Онегина»…
Шепот ветра в моих ушах, тихое журчанье воды за кормою меня раздражали, и свежее дыханье волны не охлаждало меня; соловей запел на берегу и заразил меня сладким ядом
своих звуков.
Мне показалось даже, что она, по обыкновению
своему, собралась было бежать, но сделала усилие над собою — и осталась.
Он стоял, весь взъерошенный и выпачканный красками, перед натянутым холстом и, широко размахивая по нем кистью, почти свирепо кивнул мне головой, отодвинулся, прищурил глаза и снова накинулся на
свою картину.
— Четвертого дня, — начал он с принужденной улыбкой и запинаясь, — я удивил вас
своим рассказом; сегодня удивлю еще более. С другим я, вероятно, не решился бы… так прямо… Но вы благородный человек, вы мне друг, не так ли? Послушайте: моя сестра, Ася, в вас влюблена.
Кто-то спросил пива; она принесла ему кружку и опять вернулась на
свое место.
Она медленно подняла на меня
свои глаза… О, взгляд женщины, которая полюбила, — кто тебя опишет? Они молили, эти глаза, они доверялись, вопрошали, отдавались… Я не мог противиться их обаянию. Тонкий огонь пробежал по мне жгучими иглами; я нагнулся и приник к ее руке…
— Фрейлейн ушла? — спросила меня фрау Луизе, приподняв
свои желтые брови до самой накладки.
Она была так близка, она пришла ко мне с полной решимостью, в полной невинности сердца и чувств, она принесла мне
свою нетронутую молодость… и я не прижал ее к своей груди, я лишил себя блаженства увидать, как ее милое лицо расцвело бы радостью и тишиною восторга…
Цитаты из русской классики со словом «свои»
Ассоциации к слову «свои»
Предложения со словом «свой»
- Все монстры в первые дни своей жизни, когда только вылупляются из яиц, питаются особым растением, первородной травой, из которой сделано их гнездо.
- Но неумолимое время делало своё дело, и вернуться в прошлое оказалось невозможно.
- Высокоодарённые, можно сказать, талантливые люди, они были тесно связаны с духовной жизнью своего времени.
- (все предложения)
Предложения со словом «своё»
- Все монстры в первые дни своей жизни, когда только вылупляются из яиц, питаются особым растением, первородной травой, из которой сделано их гнездо.
- Но неумолимое время делало своё дело, и вернуться в прошлое оказалось невозможно.
- Высокоодарённые, можно сказать, талантливые люди, они были тесно связаны с духовной жизнью своего времени.
- (все предложения)
Сочетаемость слова «свой»
Сочетаемость слова «своё»
Афоризмы русских писателей со словом «свой»
Дополнительно