Неточные совпадения
Когда вошел профессор и все, зашевелившись, замолкли, я помню, что я и на профессора распространил свой сатирический взгляд, и меня поразило
то, что профессор начал
лекцию вводной фразой, в которой, по моему мнению, не было никакого толка.
Разочаровавшись в этом, я сейчас же, под заглавием «первая
лекция», написанным в красиво переплетенной тетрадке, которую я принес с собою, нарисовал восемнадцать профилей, которые соединялись в кружок в виде цветка, и только изредка водил рукой по бумаге, для
того чтобы профессор (который, я был уверен, очень занимается мною) думал, что я записываю.
Несмотря на
то, он, однако, тщательно записывал своим мелким почерком без исключения все
лекции.
Оперов ничего не сказал мне, но на следующих
лекциях не здоровался со мной первый, не подавал своей дощечки, не разговаривал, и когда я садился на место,
то он, бочком пригнув голову на палец от тетрадей, делал, как будто вглядывался в них.
Я так был убежден в этом, что на другой день на
лекции меня чрезвычайно удивило
то, что товарищи мои, бывшие на вечере барона З., не только не стыдились вспоминать о
том, что они там делали, но рассказывали про вечер так, чтобы другие студенты могли слышать.
Действительно,
тот самый Семенов с седыми волосами, который в первый экзамен меня так обрадовал
тем, что на вид был хуже меня, и который, выдержав вторым вступительный экзамен, первый месяц студенчества аккуратно ходил на
лекции, закутил еще до репетиций и под конец курса уже совсем не показывался в университете.
Главными героями этих подвигов были Зухин, а в конце курса — Семенов. На Семенова все последнее время смотрели с каким-то даже ужасом, и когда он приходил на
лекцию, что случалось довольно редко,
то в аудитории происходило волнение.
То, над чем я за границей работал столько лет, принимало форму целой книги. Только отчасти она состояла уже из напечатанных этюдов, но две трети ее я написал — больше продиктовал — заново.
Те лекции по мимике, которые я читал в Клубе художников, появились в каком-то журнальце, где печатание их не было доведено до конца, за прекращением его.
Автобиографическое письмо Золя (приведенное мною целиком в
той лекции, которая была посвящена ему исключительно) до сих пор едва ли не исключительный документ не только в нашей, но и во французской литературе.
Неточные совпадения
Левин читал Катавасову некоторые места из своего сочинения, и они понравились ему. Вчера, встретив Левина на публичной
лекции, Катавасов сказал ему, что известный Метров, которого статья так понравилась Левину, находится в Москве и очень заинтересован
тем, что ему сказал Катавасов о работе Левина, и что Метров будет у него завтра в одиннадцать часов и очень рад познакомиться с ним.
Большая часть
лекций состояла в рассказах о
том, что ожидает впереди человека на всех поприщах и ступенях государственной службы и частных занятий.
— Он нам замечательно рассказывал, прямо —
лекции читал о
том, сколько сорных трав зря сосет землю, сколько дешевого дерева, ольхи, ветлы, осины, растет бесполезно для нас. Это, говорит, все паразиты, и надобно их истребить с корнем. Дескать, там, где растет репей, конский щавель, крапива, там подсолнухи и всякая овощь может расти, а на месте дерева, которое даже для топлива — плохо, надо сажать поделочное, ценное — дуб, липу, клен. Произрастание, говорит, паразитов неразумно допускать, неэкономично.
Лекции, споры, шепоты, весь хаотический шум сотен молодежи, опьяненной жаждой жить, действовать, — все это так оглушало Самгина, что он не слышал даже мыслей своих. Казалось, что все люди одержимы безумием игры,
тем более увлекающей их, чем более опасна она.
В углу комнаты — за столом — сидят двое: известный профессор с фамилией, похожей на греческую, —
лекции его Самгин слушал, но трудную фамилию вспомнить не мог; рядом с ним длинный, сухолицый человек с баками, похожий на англичанина, из
тех, какими изображают англичан карикатуристы. Держась одной рукой за стол, а другой за пуговицу пиджака, стоит небольшой растрепанный человечек и, покашливая, жидким голосом говорит: