Ей можно бы было
дать больше, судя по буклям полуседых волос, откровенно выставленных из-под чепца, но по свежему, чрезвычайно нежному, почти без морщин лицу, в особенности же по живому, веселому блеску больших глаз ей казалось гораздо меньше.
Неточные совпадения
Дворецкий Гаврило, которому я уже был должен, не
давал мне
больше взаймы.
В таком-то приятном настроении духа я вышел в
большую комнату с тем, чтобы закурить папироску, которую мне
дал Дубков.
Улыбка у нее была печальная, но чрезвычайно добрая; глаза были
большие, усталые и несколько косые, что
давало ей еще более печальное и привлекательное выражение.
Но чем
больше он был ласков, тем
больше мне все казалось, что он хочет обласкать меня только с тем, чтобы не
дать заметить, как ему неприятна мысль, что я его наследник.
Когда я вслед за ними вошел на террасу — исключая Вареньки, сестры Дмитрия, которая только внимательно посмотрела на меня своими
большими темно-серыми глазами, — каждая из
дам сказала мне несколько слов, прежде чем они снова взяли каждая свою работу, а Варенька вслух начала читать книгу, которую она держала у себя на коленях, заложив пальцем.
Ну, а зимой, бог
даст, в Петербург переедем, увидите людей, связи сделаете; вы теперь у меня ребята
большие, вот я сейчас Вольдемару говорил: вы теперь стоите на дороге, и мое дело кончено, можете идти сами, а со мной, коли хотите советоваться, советуйтесь, я теперь ваш не дядька, а друг, по крайней мере, хочу быть другом и товарищем и советчиком, где могу, и
больше ничего.
Часу в одиннадцатом я обыкновенно приходил в гостиную,
большей частью после чаю, когда уже
дамы сидели за занятиями.
Дубков, который был знаком с этой
дамой, застав меня однажды в манеже, где я стоял, спрятавшись за лакеями и шубами, которые они держали, и узнав от Дмитрия о моей страсти, так испугал меня предложением познакомить меня с этой амазонкой, что я опрометью убежал из манежа и, при одной мысли о том, что он ей сказал обо мне,
больше не смел входить в манеж, даже до лакеев, боясь встретить ее.
Мы доходили иногда в увлечении откровенностью до самых бесстыдных признаний, выдавая, к своему стыду, предположение, мечту за желание и чувство, как, например, то, что я сейчас сказал ему; и эти признания не только не стягивали
больше связь, соединявшую нас, но сушили самое чувство и разъединяли нас; а теперь вдруг самолюбие не допустило его сделать самое пустое признанье, и мы в жару спора воспользовались теми оружиями, которые прежде сами
дали друг другу и которые поражали ужасно больно.
— Я советую тебе, друг мой, съездить с визитом к губернатору, — сказал он Аркадию, — ты понимаешь, я тебе это советую не потому, чтоб я придерживался старинных понятий о необходимости ездить к властям на поклон, а просто потому, что губернатор порядочный человек; притом же ты, вероятно, желаешь познакомиться с здешним обществом… ведь ты не медведь, надеюсь? А он послезавтра
дает большой бал.
Неточные совпадения
Осип. Да что завтра! Ей-богу, поедем, Иван Александрович! Оно хоть и
большая честь вам, да все, знаете, лучше уехать скорее: ведь вас, право, за кого-то другого приняли… И батюшка будет гневаться, что так замешкались. Так бы, право, закатили славно! А лошадей бы важных здесь
дали.
Ляпкин-Тяпкин, судья, человек, прочитавший пять или шесть книг, и потому несколько вольнодумен. Охотник
большой на догадки, и потому каждому слову своему
дает вес. Представляющий его должен всегда сохранять в лице своем значительную мину. Говорит басом с продолговатой растяжкой, хрипом и сапом — как старинные часы, которые прежде шипят, а потом уже бьют.
Марья Антоновна. Ах, маменька! вы
больше червонная
дама.
Осип. Да так; все равно, хоть и пойду, ничего из этого не будет. Хозяин сказал, что
больше не
даст обедать.
Городничий. Да постойте,
дайте мне!.. (К Осипу.)А что, друг, скажи, пожалуйста: на что
больше барин твой обращает внимание, то есть что ему в дороге
больше нравится?