Неточные совпадения
Зная, что противоречие, существующее между учением Христа, которое мы на словах исповедуем, и всем строем нашей жизни нельзя распутать словами и, касаясь его, можно только сделать его еще очевиднее, они с большей или меньшей ловкостью, делая вид, что вопрос о соединении христианства с насилием уже разрешен или вовсе не существует, обходят его [Знаю только одну не критику в точном
смысле слова, но статью, трактующую о том же предмете и имеющую в виду мою
книгу, немного отступающую от этого общего определения.
Так что, как сведения, полученные мною после выхода моей
книги о том, как не переставая понималось и понимается меньшинством людей христианское учение в его прямом и истинном
смысле, так и критики на нее, и церковные и светские, отрицающие возможность понимать учение Христа в прямом
смысле, убедили меня в том, что тогда как, с одной стороны, никогда для меньшинства не прекращалось, но всё яснее и яснее становилось истинное понимание этого учения, так, с другой стороны, для большинства
смысл его всё более и более затемнялся, дойдя, наконец, до той степени затемнения, что люди прямо уже не понимают самых простых положений, самыми простыми словами выраженных в Евангелии.
Есть замечательное малоизвестное огромное сочинение («Unparteiische Kirchen und Ketzer-Historie», 1729 г.) Готфрида Арнольда, трактующего прямо об этом предмете и показывающего всю незаконность, произвольность, бессмысленность и жестокость употребления слова «ересь» в
смысле отвержения.
Книга эта есть попытка описания истории христианства в форме истории ересей.
Неточные совпадения
И снова, преданный безделью, // Томясь душевной пустотой, // Уселся он — с похвальной целью // Себе присвоить ум чужой; // Отрядом
книг уставил полку, // Читал, читал, а всё без толку: // Там скука, там обман иль бред; // В том совести, в том
смысла нет; // На всех различные вериги; // И устарела старина, // И старым бредит новизна. // Как женщин, он оставил
книги, // И полку, с пыльной их семьей, // Задернул траурной тафтой.
Ночью он прочитал «Слепых» Метерлинка. Монотонный язык этой драмы без действия загипнотизировал его, наполнил смутной печалью, но
смысл пьесы Клим не уловил. С досадой бросив
книгу на пол, он попытался заснуть и не мог. Мысли возвращались к Нехаевой, но думалось о ней мягче. Вспомнив ее слова о праве людей быть жестокими в любви, он спросил себя:
Потом, с поверкой его взгляда, перечитывала
книги опять и находила в них больше
смысла и интереса.
— Я теперь здесь сижу и спрашиваю себя: почему мне всегда приятнее вас находить за
книгой, чем за рукодельем? Нет, право, рукоделье к вам почему-то нейдет. В этом
смысле я в Андрея Петровича.
Так же как в одной поваренной
книге говорится, что раки любят, чтоб их варили живыми, он вполне был убежден, и не в переносном
смысле, как это выражение понималось в поваренной
книге, а в прямом, — думал и говорил, что народ любит быть суеверным.