Неточные совпадения
Провозглашение это возникло при следующих условиях: Вильям Ллойд Гаррисон, рассуждая в существовавшем в 1838 году в Америке обществе для установления мира между
людьми о мерах прекращения войны,
пришел к заключению, что установление всеобщего мира может быть основано только на явном признании заповеди непротивления злу насилием (Мф. V, 39) во всем ее значении, так, как понимают ее квакеры, с которыми Гаррисон находился в дружеских сношениях.
«Сеть веры» есть учение Христово, которое должно извлекать
человека из темной глубины житейского моря и его неправд. Истинная вера состоит в том, чтобы верить божьим словам; но теперь
пришло такое время, что
люди истинную веру принимают за ересь, и поэтому разум должен указать, в чем состоит истинная вера, если кто этого не знает. Тьма закрыла ее от
людей, и они не узнают истинного закона Христа.
«Толстой
пришел к убеждению, что мир был грубо обманут, когда
людей уверили, что учение Христа «не противься злу или злом» совместимо с войной, судами, смертною казнью, разводами, клятвой, народными пристрастиями и вообще с большинством учреждений гражданской и общественной жизни.
«За малыми исключениями, — продолжает он, — всё христианство от апостольских времен и до наших дней
пришло к убеждению, что цель Христа состояла в том, чтобы дать
людям великий принцип, но не в том, чтобы разрушить основы учреждения всего человеческого общества, которое утверждается на божеском установлении (sanction) и на необходимости.
Кому в самом деле
придет в голову то, что всё то, что с такой уверенностью и торжественностью повторяется из века в век всеми этими архидиаконами, епископами, архиепископами, святейшими синодами и папами, что всё это есть гнусная ложь и клевета, взводимая ими на Христа для обеспечения денег, которые им нужны для сладкой жизни на шеях других
людей, — ложь и клевета до такой степени очевидная, особенно теперь, что единственная возможность продолжать эту ложь состоит в том, чтобы запугивать
людей своей уверенностью, своей бессовестностью.
В самом деле, ведь стоит только вдуматься в положение каждого взрослого, не только образованного, но самого простого
человека нашего времени, набравшегося носящихся в воздухе понятий о геологии, физике, химии, космографии, истории, когда он в первый раз сознательно отнесется к тем, в детстве внушенным ему и поддерживаемым церквами, верованиям о том, что бог сотворил мир в шесть дней; свет прежде солнца, что Ной засунул всех зверей в свой ковчег и т. п.; что Иисус есть тоже бог-сын, который творил всё до времени; что этот бог сошел на землю за грех Адама; что он воскрес, вознесся и сидит одесную отца и
придет на облаках судить мир и т. п.
Ведь все эти положения, выработанные
людьми IV века и имевшие для
людей того времени известный смысл, для
людей нашего времени не имеют никакого.
Люди нашего времени могут устами повторять эти слова, но верить не могут, потому что слова эти, как то, что бог живет на небе, что небо раскрылось и оттуда сказал голос что-то, что Христос воскрес и полетел куда-то на небо и опять
придет откуда-то на облаках и т. п., — не имеют для нас смысла.
Но
приходит время, когда, с одной стороны, смутное сознание в душе своей высшего закона любви к богу и ближнему, с другой — страдания, вытекающие из противоречий жизни, заставляют
человека отречься от жизнепонимания общественного и усвоить новое, предлагаемое ему, разрешающее все противоречия и устраняющее страдания его жизни, — жизнепонимание христианское. И время это
пришло теперь.
Придет время и
приходит уже, когда христианские основы жизни — равенства, братства
людей, общности имуществ, непротивления злу насилием — сделаются столь же естественными и простыми, какими теперь нам кажутся основы жизни семейной, общественной, государственной.
Далее, говоря о том, как смотрит на этот предмет Франция, он говорит: «Мы верим в то, что 100 лет после обнародования прав
человека и гражданина
пришло время признать права народов и отречься раз навсегда от всех этих предприятий обмана и насилия, которые под названием завоеваний суть истинные преступления против человечества и которые, что бы ни думали о них честолюбие монархов и гордость народов, ослабляют и тех, которые торжествуют».
Не говоря о всех других противоречиях жизни и сознания, которые наполняют жизнь
человека нашего времени, достаточно одного этого последнего военного положения, в котором находится Европа, и его христианского исповедания для того, чтобы
человеку прийти в отчаяние, усомниться в разумности человеческой природы и прекратить жизнь в этом безумном и зверском мире.
Люди не хотят уйти с той земли, которую они обрабатывали поколениями;
люди не хотят разойтись, как того требует правительство;
люди не хотят платить подати, которые с них требуют;
люди не хотят признать для себя обязательности законов, которые не они делали;
люди не хотят лишиться своей национальности, — и я, исполняя воинскую повинность, должен
прийти и бить этих
людей.
И вот после 18 веков пророчество совершилось. Не следуя учению Христа вообще и проявлению его в общественной жизни непротивлением злу,
люди невольно
пришли к тому положению неизбежности погибели, которое обещано Христом тем, которые не последуют его учению.
Вопрос этот для
людей в их общественной жизни с тех пор, как проповедано христианское учение, есть то же, что для путешественника вопрос о том, по какой из двух дорог идти, когда он
приходит к разветвлению того пути, по которому шел.
Кажется, Макс Мюллер рассказывает про удивление одного индейца, обращенного в христианство, который, усвоив сущность христианского учения, приехал в Европу и увидал жизнь христиан.
Человек этот не мог
прийти в себя от удивления перед действительностью, совершенно противоположной той, которую он ожидал найти среди христианских народов.
Проповедуется то, что
людям не надо идти самим своими ногами туда, куда они хотят и куда им нужно, но что под них подведется такой пол, по которому они, не идя своими ногами,
придут туда, куда им нужно.
Вроде того, как если бы одни
люди, чтобы освободить задержанную в реке воду, долго работая, прокопали бы уже всю канаву и им нужно бы было только открыть отверстие, чтобы вода сама устремилась и сделала остальное, и тут-то
пришли бы другие
люди и стали бы советовать, что гораздо лучше, вместо того чтобы спускать воду, устроить над рекой такую машину с черпаками, которые, вычерпывая воду с одной стороны, переливали бы ее с другой в тот же пруд.
А раз спросив себя об этом,
люди не могут не
прийти к решению перестать содержать все эти ставшие бесполезными учреждения.
Но мало того, что
люди, содержащие эти учреждения,
придут к решению упразднить их, сами
люди, занимающие эти положения, одновременно или еще прежде этого будут приведены к необходимости отказа от этих положений.
Но
приходит время и
придет, когда станет всем совершенно ясно, что они ни на что не нужны, а только мешают
людям, и
люди, которым они мешают, скажут им ласково и кротко, как тот
человек в чуйке: «Не мешайте нам, пожалуйста».
Должно
прийти время, когда с
людьми нашего мира, занимающими положения, даваемые насилием, случится то, что случилось с королем в сказке Андерсена «О новом царском платье», когда малое дитя, увидав голого царя, наивно вскрикнуло: «Смотрите, он голый!» и все, видевшие это и прежде, но не высказывавшие, не могли уже более скрывать этого.
Так что предсказание о том, что
придет время, когда все
люди будут научены богом, разучатся воевать, перекуют мечи на орала и копья на серпы, т. е., переводя на наш язык, все тюрьмы, крепости, казармы, дворцы, церкви останутся пустыми и все виселицы, ружья, пушки останутся без употребления, — уже не мечта, а определенная, новая форма жизни, к которой с всё увеличивающейся быстротой приближается человечество.
Не будь этих
людей, готовых по воле начальства истязать и убивать всякого, кого велят, не могло бы никогда
прийти в голову помещику отнять у мужиков лес, ими выращенный, и чиновникам считать законным получение своих жалований, собираемых с голодного народа за то, что они угнетают его, не говоря уже о том, чтобы казнить, или запирать, или изгонять
людей за то, что они опровергают ложь и проповедуют истину.
Тогда и
людям, пользовавшимся этими насилиями, и помещикам, и богачам и в голову не
приходило, чтобы те выгоды, которыми они пользуются, имели бы прямую связь с этими жестокостями.
Они знают, что
прийти к невесте или женщине, перед которой кокетничаешь, после убийства или истязания беззащитных
людей — стыдно.
Право собственности на землю этого
человека основывается на том, что при каждой попытке угнетенных
людей без его согласия воспользоваться землями, которые он считает своими,
приходят войска и подвергают
людей, захватывающих эти земли, истязаниям и убийствам.
Как это и сказано в Евангелии: «и никто не
придет ко мне, если отец не привлечет его к себе» (Иоан. VI, 44), т. е. что признание истины, составляющее причину всех явлений жизни человеческой, не зависит от внешних явлений, а от каких-то внутренних свойств
человека, не подлежащих его наблюдению.