Наконец, миль за полтораста, вдруг дунуло, и я на другой день услыхал обыкновенный шум и суматоху. Доставали канат. Все толпились наверху встречать новый берег. Каюта моя, во время моей болезни, обыкновенно полнехонька была посетителей: в ней можно было поместиться троим, а
придет человек семь; в это же утро никого: все глазели наверху. Только барон Крюднер забежал на минуту.
Неточные совпадения
Я тут же прилег и раз десять вскакивал ночью, пробуждаясь от скрипа, от какого-нибудь внезапного крика, от топота
людей, от свистков; впросонках видел, как дед
приходил и уходил с веселым видом.
А разве вы ожидали противного?..» — «Нет: я сравниваю с нашими офицерами, — продолжал он, — на днях
пришел английский корабль,
человек двадцать офицеров съехали сюда и через час поставили вверх дном всю отель.
Я хотел было заснуть, но вдруг мне
пришло в голову сомнение: ведь мы в Африке; здесь вон и деревья, и скот, и
люди, даже лягушки не такие, как у нас; может быть, чего доброго, и мыши не такие: может быть, они…
Года четыре назад
приходили два китоловные судна и, постояв несколько времени, ушли, как делают все порядочные
люди и корабли.
Мы уже были предупреждены, что нас встретят здесь вопросами, и оттого приготовились отвечать, как следует, со всею откровенностью. Они спрашивали: откуда мы
пришли, давно ли вышли, какого числа, сколько у нас
людей на каждом корабле, как матросов, так и офицеров, сколько пушек и т. п.
Часа в три мы снялись с якоря, пробыв ровно три месяца в Нагасаки: 10 августа
пришли и 11 ноября ушли. Я лег было спать, но топот
людей, укладка якорной цепи разбудили меня. Я вышел в ту минуту, когда мы выходили на первый рейд, к Ковальским, так называемым, воротам. Недавно я еще катался тут. Вон и бухта, которую мы осматривали, вон Паппенберг, все знакомые рытвины и ложбины на дальних высоких горах, вот Каменосима, Ивосима, вон, налево, синеет мыс Номо, а вот и простор, беспредельность, море!
Мы
пришли в самую пору, то есть последние. В гостиной собралось
человек восемь. Кроме нас четверых или пятерых тут были командиры английских и американских судов и еще какие-то негоцианты да молодые
люди, служащие в конторе Каннингама, тоже будущие негоцианты.
«Нет, нынешней зимой…» Опять мне
пришло в голову, как в «Welch’s hotel», в Капштате, по поводу разбитого стекла, что на нас сваливают вот этакие неисправности и говорят, что беспечность в характере русского
человека: полноте, она в характере — просто
человека.
Когда мы садились в катер, вдруг
пришли сказать нам, что гости уж едут, что часть общества опередила нас. А мы еще не отвалили! Как засуетились наши молодые
люди! Только что мы выгребли из Пассига, велели поставить паруса и понеслись. Под берегом было довольно тихо, и катер шел покойно, но мы видели вдали, как кувыркалась в волнах крытая барка с гостями.
Один из них прочитал и сам написал вопрос: «Русские
люди, за каким делом
пришли вы в наши края, по воле ветров, на парусах? и все ли у вас здорово и благополучно?
Наш рейс по проливу на шкуне «Восток», между Азией и Сахалином, был всего третий со времени открытия пролива. Эта же шкуна уже ходила из Амура в Аян и теперь шла во второй раз. По этому случаю, лишь только мы миновали пролив, торжественно, не в урочный час, была положена доска, заменявшая стол, на свое место; в каюту вместо одиннадцати
пришло семнадцать
человек, учредили завтрак и выпили несколько бокалов шампанского.
Вследствие колебания морского дна у берегов Японии в бухту Симодо влился громадный вал, который коснулся берега и отхлынул, но не успел уйти из бухты, как навстречу ему, с моря, хлынул другой вал, громаднее. Они столкнулись, и не вместившаяся в бухте вода
пришла в круговоротное движение и начала полоскать всю бухту, хлынув на берега, вплоть до тех высот, куда спасались
люди из Симодо.
Бальзаминов. Отличная, маменька, погода. Я говорю: «Поди, душенька, одеваться, и я сейчас оденусь». — «Человек!»
Приходит человек. «Одеваться, говорю, давай, и приготовь голубой плащ на бархатной подкладке!» Вот не нравится мне, маменька, у него улыбка-то какая противная. Как точно он смеется надо мной.
Неточные совпадения
Столько лежит всяких дел, относительно одной чистоты, починки, поправки… словом, наиумнейший
человек пришел бы в затруднение, но, благодарение богу, все идет благополучно.
X л е с т а к о в (принимая деньги).Покорнейше благодарю. Я вам тотчас
пришлю их из деревни… у меня это вдруг… Я вижу, вы благородный
человек. Теперь другое дело.
Пришел в ряды последние, // Где были наши странники, // И ласково сказал: // «Вы
люди чужестранные, // Что с вами он поделает?
Эх! эх!
придет ли времечко, // Когда (
приди, желанное!..) // Дадут понять крестьянину, // Что розь портрет портретику, // Что книга книге розь? // Когда мужик не Блюхера // И не милорда глупого — // Белинского и Гоголя // С базара понесет? // Ой
люди,
люди русские! // Крестьяне православные! // Слыхали ли когда-нибудь // Вы эти имена? // То имена великие, // Носили их, прославили // Заступники народные! // Вот вам бы их портретики // Повесить в ваших горенках, // Их книги прочитать…
Стародум. Таков
человек, мой друг! Час на час не
приходит.