Неточные совпадения
Намереваясь без сопротивления переносить все направленные
на нас нападения, мы, между
тем, с своей стороны, намерены не переставая нападать
на зло мира, где бы оно ни было, вверху или внизу, в области политической, административной или
религиозной, стремясь всеми возможными для нас средствами к осуществлению
того, чтобы царства земные слились в одно царство господа нашего Иисуса Христа.
Деятельность русской церкви, несмотря
на весь
тот внешний лоск современности, учености, духовности, который ее члены теперь начинают принимать в своих сочинениях, статьях, в духовных журналах и проповедях, состоит только в
том, чтобы не только держать народ в
том состоянии грубого и дикого идолопоклонства, в котором он находился, но еще усиливать и распространять суеверие и
религиозное невежество, вытесняя из народа живущее в нем рядом с идолопоклонством жизненное понимание христианства.
Как очень редко отдельный человек изменяет свою жизнь только по указаниям разума, а большей частью, несмотря
на новый смысл и новые цели, указываемые разумом, продолжает жить прежнею жизнью и изменяет ее только тогда, когда жизнь его становится совсем противоречащей его сознанию и вследствие
того мучительной, точно так же человечество, узнав через своих
религиозных руководителей новый смысл жизни, новые цели, к которым ему нужно стремиться, долго еще и после этого познания продолжает в большинстве людей жить прежней жизнью и приводится к принятию нового жизнепонимания только сознанием невозможности продолжения прежней жизни.
Несмотря
на требования изменения жизни, сознанные, высказанные
религиозными руководителями и принятые разумнейшими людьми, большинство людей, несмотря
на религиозное отношение к этим руководителям, т. е. веру в их учение, продолжает в усложнившейся жизни руководствоваться прежним учением, подобно
тому как поступал бы семейный человек, если бы, зная о
том, как следует жить в его возрасте, по привычке и по легкомыслию продолжал бы жить ребяческою жизнью.
Каковы бы ни были образ мыслей и степень образования человека нашего времени, будь он образованный либерал какого бы
то ни было оттенка, будь он философ какого бы
то ни было толка, будь он научный человек, экономист какой бы
то ни было школы, будь он необразованный, даже
религиозный человек какого бы
то ни было исповедания, — всякий человек нашего времени знает, что люди все имеют одинаковые права
на жизнь и блага мира, что одни люди не лучше и не хуже других, что все люди равны.
«Удивляюсь
на религиозное воспитание в нашей стране, — говорит Sir Wilfrid Lawson
на том же конгрессе.
Если огромные богатства, накопленные рабочими, считаются принадлежащими не всем, а исключительным лицам; если власть собирать подати с труда и употреблять эти деньги,
на что они это найдут нужным, предоставлена некоторым людям; если стачкам рабочих противодействуется, а стачки капиталистов поощряются; если некоторым людям предоставляется избирать способ
религиозного и гражданского обучения и воспитания детей; если некоторым лицам предоставлено право составлять законы, которым все должны подчиняться, и распоряжаться имуществом и жизнью людей, —
то всё это происходит не потому, что народ этого хочет и что так естественно должно быть, а потому, что этого для своих выгод хотят правительства и правящие классы и посредством физического насилия над телами людей устанавливают это.
Религиозное суеверие поощряется устройством
на собранные с народа средства храмов, процессий, памятников, празднеств с помощью живописи, архитектуры, музыки, благовоний, одуряющих народ, и, главное, содержанием так называемого духовенства, обязанность которого состоит в
том, чтобы своими представлениями, пафосом служб, проповедей, своим вмешательством в частную жизнь людей — при родах, при браках, при смертях — отуманивать людей и держать их в постоянном состоянии одурения.
Лицемерие, имевшее прежде одну
религиозную основу в учении о падении рода человеческого, об искуплении и о церкви, в этом учении получило в наше время новую научную основу и вследствие этого захватило в свои сети всех
тех людей, которые уже не могут по степени своего развития опираться
на лицемерие
религиозное.
Так что если прежде только человек, исповедующий церковное
религиозное учение, мог, признавая себя при этом чистым от всякого греха, участвовать во всех преступлениях, совершаемых государством, и пользоваться ими, если он только при этом исполнял внешние требования своего исповедания,
то теперь и все люди, не верящие в церковное христианство, имеют такую же твердую светскую научную основу для признания себя чистыми и даже высоконравственными людьми, несмотря
на свое участие в государственных злодеяниях и пользование ими.
У
тех был хоть внешний
религиозный закон, из-за исполнения которого они могли не видеть своих обязанностей по отношению своих близких, да и обязанности-то эти были тогда еще неясно указаны; в наше же время, во-первых, нет такого
религиозного закона, который освобождал бы людей от их обязанностей к близким, всем без различия (я не считаю
тех грубых и глупых людей, которые думают еще и теперь, что таинства или разрешение папы могут разрешать их грехи); напротив,
тот евангельский закон, который в
том или другом виде мы все исповедуем, прямо указывает
на эти обязанности, и кроме
того эти самые обязанности, которые тогда в туманных выражениях были высказаны только некоторыми пророками, теперь уже так ясно высказаны, что стали такими труизмами, что их повторяют гимназисты и фельетонисты.
Итак, мы различаем: 1) внефилософское, религиозное мифотворчество; 2) догматику, представляющую внешнюю систематизацию догматов; 3) религиозную философию как философское творчество
на религиозные темы; 4) «общую» философию, которая представляет собой искание «естественного», языческого ума, но, конечно, все же оплодотворенное какой-либо интуицией; 5) канон философии, ее поэтику и технику, куда относятся разные отрасли «научной философии» (гносеология, логика, феноменология, наукоучение).
Неточные совпадения
— Но человек может чувствовать себя неспособным иногда подняться
на эту высоту, — сказал Степан Аркадьич, чувствуя, что он кривит душою, признавая
религиозную высоту, но вместе с
тем не решаясь признаться в своем свободомыслии перед особой, которая одним словом Поморскому может доставить ему желаемое место.
Теперь Алексей Александрович намерен был требовать: во-первых, чтобы составлена была новая комиссия, которой поручено бы было исследовать
на месте состояние инородцев; во-вторых, если окажется, что положение инородцев действительно таково, каким оно является из имеющихся в руках комитета официальных данных,
то чтобы была назначена еще другая новая ученая комиссия для исследования причин этого безотрадного положения инородцев с точек зрения: а) политической, б) административной, в) экономической, г) этнографической, д) материальной и е)
религиозной; в-третьих, чтобы были затребованы от враждебного министерства сведения о
тех мерах, которые были в последнее десятилетие приняты этим министерством для предотвращения
тех невыгодных условий, в которых ныне находятся инородцы, и в-четвертых, наконец, чтобы было потребовано от министерства объяснение о
том, почему оно, как видно из доставленных в комитет сведений за №№ 17015 и 18308, от 5 декабря 1863 года и 7 июня 1864, действовало прямо противоположно смыслу коренного и органического закона, т…, ст. 18, и примечание в статье 36.
Хотя Алексей Александрович и знал, что он не может иметь
на жену нравственного влияния, что из всей этой попытки исправления ничего не выйдет, кроме лжи; хотя, переживая эти тяжелые минуты, он и не подумал ни разу о
том, чтоб искать руководства в религии, теперь, когда его решение совпадало с требованиями, как ему казалось, религии, эта
религиозная санкция его решения давала ему полное удовлетворение и отчасти успокоение.
Долго еще находился Гриша в этом положении
религиозного восторга и импровизировал молитвы.
То твердил он несколько раз сряду: «Господи помилуй», но каждый раз с новой силой и выражением;
то говорил он: «Прости мя, господи, научи мя, что творить… научи мя, что творити, господи!» — с таким выражением, как будто ожидал сейчас же ответа
на свои слова;
то слышны были одни жалобные рыдания… Он приподнялся
на колени, сложил руки
на груди и замолк.
— Вот и вы, интеллигенты, отщепенцы, тоже от страха в политику бросаетесь. Будто народ спасать хотите, а — что народ? Народ вам — очень дальний родственник, он вас, маленьких, и не видит. И как вы его ни спасайте, а
на атеизме обязательно срежетесь. Народничество должно быть
религиозным. Земля — землей, землю он и сам отвоюет, но, кроме
того, он хочет чуда
на земле, взыскует пресветлого града Сиона…