Неточные совпадения
Как же учить
детей, юношей, вообще просвещать людей, не говоря уже о просвещении в духе христианском, но как учить
детей, юношей, вообще людей какой бы то ни было нравственности рядом с учением о том, что убийство необходимо для поддержания общего, следовательно, нашего благосостояния и потому законно, и что есть люди, которыми может быть и каждый из нас, обязанные истязать и убивать своих ближних и совершать всякого рода преступления по
воле тех, в руках кого находится власть.
Многое и принимается слабым рассудком и слабою
волею ребенка; там, где подобные внушения поддерживаются еще практически — пинками да кулаками за всякий вопрос, за каждое возражение, — там и вырастают робкие, безответные, тупые существа, ни на что не годные, кроме как на то, чтобы всякому подставлять свою спину: кто хочет — побей, а кто хочет — садись да поезжай…
С самого появления своего на белый свет, в самые первые впечатлительные годы жизни люди нового поколения окружены все-таки средою, которая не мыслит, не движется нравственно, о мысли всякого рода думает как о дьявольском наваждении и бессознательно-практически гнет и ломает
волю ребенка.
Неточные совпадения
— Да будет
воля твоя! — вскричал он вдруг с неподражаемым выражением, упал лбом на землю и зарыдал, как
ребенок.
Но страстная, почти религиозная привязанность к своему странному
ребенку была, надо полагать, единственным клапаном тех ее склонностей, захлороформированных воспитанием и судьбой, которые уже не живут, но смутно бродят, оставляя
волю бездейственной.
— Эк ведь вам Алена-то Ивановна страху задала! — затараторила жена торговца, бойкая бабенка. — Посмотрю я на вас, совсем-то вы как
ребенок малый. И сестра она вам не родная, а сведенная, а вот какую
волю взяла.
Савельич поглядел на меня с глубокой горестью и пошел за моим долгом. Мне было жаль бедного старика; но я хотел вырваться на
волю и доказать, что уж я не
ребенок. Деньги были доставлены Зурину. Савельич поспешил вывезти меня из проклятого трактира. Он явился с известием, что лошади готовы. С неспокойной совестию и с безмолвным раскаянием выехал я из Симбирска, не простясь с моим учителем и не думая с ним уже когда-нибудь увидеться.
Паскаля читал по-французски, Янсена и, отрицая свободу
воли, доказывал, что все деяния человека для себя — насквозь греховны и что свобода ограничена только выбором греха: воевать, торговать,
детей делать…