Неточные совпадения
Тогда праведники скажут ему в ответ: «Господи! когда мы видели тебя алчущим и накормили, или жаждущим и напоили? когда мы видели тебя странником и приняли, или нагим и одели? когда мы видели тебя
больным или в темнице и пришли к тебе?» И
царь скажет им в ответ: «Истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев моих меньших, то сделали мне».
— Профессор Захарьин в Ливадии, во дворце, орал и топал ногами на придворных за то, что они поместили
больного царя в плохую комнату, — вот это я понимаю! Вот это власть ума и знания…
Его не удовлетворили даже изобретенные и выполненные им описанные уже нами слободские зверства, сплошь залившие кровью страницы русской истории, и не только наложившие вечное позорное пятно на память изверга Малюты, но и заклеймившие перед судом потомства несчастного, психически
больного царя страшным именем «братоубийца».
Григорий Лукьянович, стоявший во главе новгородских розысков, только что оправившийся и хотя все еще сильно страдавший от ран, полученных им от крымцев при Торжке, проявил в этом деле всю свою адскую энергию и, нахватав тысячи народа, что называется «с бору и с сосенки», захотел окончательно убедить и без того мнительного и
больного царя, раздув из пустяков «страшное изменное дело» о существовавшем будто бы заговоре на преступление, скопом, целого города.
Неточные совпадения
Это последнее обстоятельство объяснялось тем, что в народе прошел зловещий слух: паны взяли верх у
царя, и никакой опять свободы не будет. Мужиков сгоняют в город и будут расстреливать из пушек… В панских кругах, наоборот, говорили, что неосторожно в такое время собирать в город такую массу народа. Толковали об этом накануне торжества и у нас. Отец по обыкновению махал рукой: «Толкуй
больной с подлекарем!»
Но именно этот шаг и пугает ее; она хватается за голову и со слезами на глазах начинает читать вырвавшийся из
больной души согрешившего
царя крик: «Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей!»
Взгляд Евсея скучно блуждал по квадратной тесной комнате, стены её были оклеены жёлтыми обоями, всюду висели портреты
царей, генералов, голых женщин, напоминая язвы и нарывы на коже
больного. Мебель плотно прижималась к стенам, точно сторонясь людей, пахло водкой и жирной, тёплой пищей. Горела лампа под зелёным абажуром, от него на лица ложились мёртвые тени…
Ему нужна пустыня, лунная ночь; кругом в палатках и под открытым небом спят его голодные и
больные, замученные тяжелыми переходами казаки, проводники, носильщики, доктор, священник, и не спит только один он и, как Стенли, сидит на складном стуле и чувствует себя
царем пустыни и хозяином этих людей.
Руки
царя были нежны, белы, теплы и красивы, как у женщины, но в них заключался такой избыток жизненной силы, что, налагая ладони на темя
больных,
царь исцелял головные боли, судороги, черную меланхолию и беснование. На указательном пальце левой руки носил Соломон гемму из кроваво-красного астерикса, извергавшего из себя шесть лучей жемчужного цвета. Много сотен лет было этому кольцу, и на оборотной стороне его камня вырезана была надпись на языке древнего, исчезнувшего народа: «Все проходит».