Неточные совпадения
Вы смотрите и
на полосатые громады
кораблей, близко и далеко рассыпанных
по бухте, и
на черные небольшие точки шлюпок, движущихся
по блестящей лазури, и
на красивые светлые строения города, окрашенные розовыми лучами утреннего солнца, виднеющиеся
на той стороне, и
на пенящуюся белую линию бона и затопленных
кораблей, от которых кой-где грустно торчат черные концы мачт, и
на далекий неприятельский флот, маячащий
на хрустальном горизонте
моря, и
на пенящиеся струи, в которых прыгают соляные пузырики, поднимаемые веслами; вы слушаете равномерные звуки ударов вёсел, звуки голосов,
по воде долетающих до вас, и величественные звуки стрельбы, которая, как вам кажется, усиливается в Севастополе.
Уже вечереет. Солнце перед самым закатом вышло из-за серых туч, покрывающих небо, и вдруг багряным светом осветило лиловые тучи, зеленоватое
море, покрытое
кораблями и лодками, колыхаемое ровной широкой зыбью, и белые строения города, и народ, движущийся
по улицам.
По воде разносятся звуки какого-то старинного вальса, который играет полковая музыка
на бульваре, и звуки выстрелов с бастионов, которые странно вторят им.
— Неужели это уж Севастополь? — спросил меньшой брат, когда они поднялись
на гору, и перед ними открылись бухта с мачтами
кораблей,
море с неприятельским далеким флотом, белые приморские батареи, казармы, водопроводы, доки и строения города, и белые, лиловатые облака дыма, беспрестанно поднимавшиеся
по желтым горам, окружающим город, и стоявшие в синем небе, при розоватых лучах солнца, уже с блеском отражавшегося и спускавшегося к горизонту темного
моря.
Неточные совпадения
Не о корысти и военном прибытке теперь думали они, не о том, кому посчастливится набрать червонцев, дорогого оружия, шитых кафтанов и черкесских коней; но загадалися они — как орлы, севшие
на вершинах обрывистых, высоких гор, с которых далеко видно расстилающееся беспредельно
море, усыпанное, как мелкими птицами, галерами,
кораблями и всякими судами, огражденное
по сторонам чуть видными тонкими поморьями, с прибрежными, как мошки, городами и склонившимися, как мелкая травка, лесами.
Все были хожалые, езжалые: ходили
по анатольским берегам,
по крымским солончакам и степям,
по всем речкам большим и малым, которые впадали в Днепр,
по всем заходам [Заход — залив.] и днепровским островам; бывали в молдавской, волошской, в турецкой земле; изъездили всё Черное
море двухрульными козацкими челнами; нападали в пятьдесят челнов в ряд
на богатейшие и превысокие
корабли, перетопили немало турецких галер и много-много выстреляли пороху
на своем веку.
— Можешь представить — Валентин-то? Удрал в Петербург. Выдал вексель
на тысячу рублей, получил за него семьсот сорок и прислал мне письмо: кается во грехах своих, роман зачеркивает, хочет наняться матросом
на корабль и плавать
по морям. Все — врет, конечно, поехал хлопотать о снятии опеки, Радомысловы научили.
Португальцы поставили носилки
на траву. «Bella vischta, signor!» — сказали они. В самом деле, прекрасный вид! Описывать его смешно. Уж лучше снять фотографию: та,
по крайней мере, передаст все подробности. Мы были
на одном из уступов горы,
на половине ее высоты… и того нет: под ногами нашими целое
море зелени, внизу город, точно игрушка; там чуть-чуть видно, как ползают люди и животные, а дальше вовсе не игрушка — океан;
на рейде опять игрушки —
корабли, в том числе и наш.
Другой достопримечательностью поста была маленькая чугунная пушка
на неподвижном деревянном лафете. Я видел ее в полном пренебрежении
на площади около дома лесничего.
По рассказам старожилов, она привезена была в пост Ольги для того, чтобы во время тумана подавать сигналы
кораблям, находящимся в открытом
море.