Неточные совпадения
Вы увидите, как острый кривой нож входит в белое
здоровое тело; увидите, как с ужасным, раздирающим криком и проклятиями раненый вдруг приходит в
чувство; увидите, как фельдшер бросит в угол отрезанную руку; увидите, как на носилках лежит, в той же комнате, другой раненый и, глядя на операцию товарища, корчится и стонет не столько от физической боли, сколько от моральных страданий ожидания, — увидите ужасные, потрясающие душу зрелища; увидите войну не в правильном, красивом и блестящем строе, с музыкой и барабанным боем, с развевающимися знаменами и гарцующими генералами, а увидите войну в настоящем ее выражении — в крови, в страданиях, в смерти…
В наивном, дофилософском сознании есть здоровый реализм,
здоровое чувство бытия, которое рассекалось и умерщвлялось рационалистическим развитием философии, процессом дифференцирования.
Одним словом, как и всякое
здоровое чувство, как всякая истинная потребность, эстетическое чувство имеет больше стремления удовлетворяться, нежели требовательности в претензиях; оно по своей натуре радуется удовлетворяясь, недовольно отсутствием пищи, потому готово удовлетворяться первым сносным предметом.
Именно в этом флигельке теперь билось сердце Привалова, билось хорошим,
здоровым чувством, а в окно флигелька смотрело на Привалова такое хорошее девичье лицо с большими темно-серыми глазами и чудной улыбкой.
Неточные совпадения
Убийство Тагильского потрясло и взволновало его как почти моментальное и устрашающее превращение живого,
здорового человека в труп, но смерть сына трактирщика и содержателя публичного дома не возбуждала жалости к нему или каких-либо «добрых
чувств». Клим Иванович хорошо помнил неприятнейшие часы бесед Тагильского в связи с убийством Марины.
В это лето начался подлинный,
здоровый патриотический подъем, возросло
чувство общественной ответственности, которое всегда предполагает самокритику.
У нас не было
здорового национального сознания и национального
чувства, всегда был какой-то надрыв, всегда эксцессы самоутверждения или самоотрицания.
В язычестве было ощущение первоначальной святости плоти и плотской жизни, был
здоровый религиозный материализм, реалистическое
чувство земли, но язычество было бессильно перед тлением плоти всего мира, не могло так преобразить плоть, чтоб она стала вечной и совершенной, не могло вырвать из плоти грех и зло.
— Какое до того дело, что это напряжение ненормальное, если самый результат, если минута ощущения, припоминаемая и рассматриваемая уже в
здоровом состоянии, оказывается в высшей степени гармонией, красотой, дает неслыханное и негаданное дотоле
чувство полноты, меры, примирения и встревоженного молитвенного слития с самым высшим синтезом жизни?» Эти туманные выражения казались ему самому очень понятными, хотя еще слишком слабыми.