— Делаем мы так: мы внушаем каждому народу, что он, этот народ, есть самый лучший из всех на свете, Deutschland über alles [Германия —
превыше всего (нем.).], Франция, Англия, Россия über alles, и что этому народу (имярек) надо властвовать над всеми другими народами.
Казалось бы, ничего не могло быть проще того, чтобы ему, хорошей породы, скорее богатому, чем бедному человеку, тридцати двух лет, сделать предложение княжне Щербацкой; по всем вероятностям, его тотчас признали бы хорошею партией. Но Левин был влюблен, и поэтому ему казалось, что Кити была такое совершенство во всех отношениях, такое существо
превыше всего земного, а он такое земное низменное существо, что не могло быть и мысли о том, чтобы другие и она сама признали его достойным ее.
И вот тот, который должен бы был, по упованиям его, быть вознесен
превыше всех в целом мире, — тот самый вместо славы, ему подобавшей, вдруг низвержен и опозорен!
— Нет, я не поеду!.. Мамаша желала, чтобы мы здесь остались, и я останусь! — произнесла она решительно: как натура артистическая, Муза была до некоторой степени эгоистка и искусство свое ставила
превыше всех отношений к самым близким ей людям.