Неточные совпадения
Нет такого крепкого и здорового
тела, которое никогда не болело бы; нет таких богатств, которые бы не пропадали; нет такой власти, которая не кончалась бы. Всё это непрочно. Если человек положит жизнь свою в том, чтобы быть здоровым, богатым, важным человеком, если даже он и получит то, чего добивается, он все-таки будет беспокоиться, бояться и огорчаться, потому что будет видеть, как всё то, во что он положил жизнь, уходит от него, будет видеть, что он сам понемногу стареется и приближается к
смерти.
Для того, чтобы жить доброй жизнью, нет надобности знать о том, откуда ты явился и что будет на том свете. Думай только о том, чего хочет не твое
тело, а твоя душа, и тебе не нужно будет знать ни о том, откуда ты явился, ни о том, что будет после
смерти. Не нужно будет знать этого потому, что ты будешь испытывать то полное благо, для которого не существуют вопросы ни о прошедшем, ни о будущем.
Надо уважать всякого человека, какой бы он ни был жалкий и смешной. Надо помнить, что во всяком человеке живет тот же дух, какой и в нас. Даже тогда, когда человек отвратителен и душой и
телом, надо думать так: «Да, на свете должны быть и такие уроды, и надо терпеть их». Если же мы показываем таким людям наше отвращение, то, во-первых, мы несправедливы, а во-вторых, вызываем таких людей на войну не на живот, а на
смерть.
Не лучше ли радоваться тому, что бог дал нам власть не огорчаться тем, что с нами случается помимо нашей воли, и благодарить его за то, что он подчинил нашу душу только тому, что в нашей власти — нашему разуму. Он ведь не подчинил нашей души ни родителям нашим, ни братьям, ни богатству, ни
телу нашему, ни
смерти. Он, по благости своей, подчинил ее одному тому, что от нас зависит — нашим мыслям.
Он ведь не подчинил нашей души ни родителям нашим, ни братьям, ни богатству, ни
телу нашему, ни
смерти.
Помни, что ты не стоишь, а проходишь, что ты не в доме, а в поезде, который везет тебя к
смерти. Помни, что
тело твое только проживает или доживает, а только один дух в тебе живет.
Тело — это стены, ограничивающие дух и мешающие ему быть свободным. Дух не переставая старается раздвинуть эти стены, и вся жизнь разумного человека состоит в раздвижении этих стен, в освобождении духа от плена
тела.
Смерть совсем освобождает. И потому
смерть не только не страшна, но радостна для человека, живущего истинной жизнью.
Ты хочешь освобождения от грехов, и жизнь, ослабляя твое
тело и его страсти, помогает тебе. От этого всегда бессознательно хочется вперед — уйти из
тела, из отделенности. Положи свою жизнь в освобождении от грехов, — и болезни, старость, всякие телесные невзгоды,
смерть будут благом.
Для того, чтобы жить и не мучиться, надо надеяться на радости впереди себя. А какая же может быть надежда радости, когда впереди только старость и
смерть? Как же быть? А так: чтобы полагать свою жизнь не в телесных благах, а в духовных, не в том, чтобы становиться ученее, богаче, знатнее, а в том, чтобы становиться всё добрее и добрее, любовнее и любовнее, всё больше и больше освобождаться от
тела, — тогда и старость и
смерть станут не пугалом и мучением, а тем самым, чего желаешь.
Спрашивают: «что будет после
смерти?» На этот вопрос ответ только один:
тело сгниет и станет землею, это мы верно знаем. О том же, что будет с тем, что мы называем душою, мы ничего не можем сказать, потому что вопрос: «что будет?» относится ко времени. Душа же вне времени. Душа не была и не будет. Она одна есть. Не будь ее, ничего бы не было.
Смерть — это перемена в нашем
теле, самая большая, самая последняя. Перемены в нашем
теле мы не переставая переживали и переживаем: то мы были голыми кусочками мяса, потом стали грудными детьми, потом повыросли волосы, зубы, потом попадали зубы — выросли новые, потом стала расти борода, потом мы стали седеть, плешиветь, и всех этих перемен мы не боялись.
Я отыскивал его в истории человечества и в моем собственном сознании, и я пришел к ненарушимому убеждению, что
смерти не существует; что жизнь не может быть иная, как только вечная; что бесконечное совершенствование есть закон жизни, что всякая способность, всякая мысль, всякое стремление, вложенное в меня, должно иметь свое практическое развитие; что мы обладаем мыслями, стремлениями, которые далеко превосходят возможности нашей земной жизни; что то самое, что мы обладаем ими и не можем проследить их происхождения от наших чувств, служит доказательством того, что они происходят в нас из области, находящейся вне земли, и могут быть осуществлены только вне ее; что ничто не погибает здесь на земле, кроме видимости, и что думать, что мы умираем, потому что умирает наше
тело, — всё равно что думать, что работник умер потому, что орудия его износились.
Как от огня топится воск в свече, так от жизни души уничтожается жизнь
тела.
Тело сгорает на огне духа и сгорает совсем, когда приходит
смерть.
Смерть уничтожает
тело так же, как строители уничтожают леса, когда здание готово.
Думаем мы, что при
смерти кончается жизнь потому, что мы считаем жизнью жизнь
тела от рождения до
смерти. Думать так о жизни, всё равно что думать, что пруд это не вода в пруду, а его берега, и что если бы ушла вода из пруда, уничтожилась бы та вода, которая была в пруду.
Ведь совершенствование, о котором мы не раз говорили, состоит в том, чтобы отделить, насколько возможно, душу от
тела и приучить ее собираться и сосредоточиваться вне
тела в себе самой;
смерть же дает это самое освобождение.
Если человек только телесное существо, то
смерть — конец чего-то столь ничтожного, что не стоит и сожалеть о нем. Если же человек существо духовное и душа только временно живет в
теле, то
смерть только перемена.
Мы боимся
смерти только потому, что считаем собою то орудие, которым мы призваны работать, — свое
тело. А стоит привыкнуть считать собою то, что работает орудием, — дух, и не может быть страха. Человек, считающий свое
тело только данным ему для работы орудием, испытает в минуту
смерти только сознание неловкости, которое испытал бы работник, когда у него отнято прежнее орудие, которым он привык работать, а новое не дано еще.
Но, кроме того, что он видит на других существах и на себе, каждый человек знает в себе еще то, что не портится и не стареется, а, напротив, нечто такое, что чем больше живет, тем больше крепнет и улучшается: знает каждый человек в себе еще свою душу, с которой не может быть того, что совершается с
телом. И потому страшна
смерть только тому, кто живет не душою, а
телом.
Тебе страшна большая перемена, какая будет при
смерти в твоем
теле.
Неточные совпадения
«Все устроено как можно лучше:
тело привезено обезображенное, пуля из груди вынута. Все уверены, что причиною его
смерти несчастный случай; только комендант, которому, вероятно, известна ваша ссора, покачал головой, но ничего не сказал. Доказательств против вас нет никаких, и вы можете спать спокойно… если можете… Прощайте…»
«Нет, те люди не так сделаны; настоящий властелин,кому все разрешается, громит Тулон, делает резню в Париже, забывает армию в Египте, тратит полмиллиона людей в московском походе и отделывается каламбуром в Вильне; и ему же, по
смерти, ставят кумиры, — а стало быть, и все разрешается. Нет, на этаких людях, видно, не
тело, а бронза!»
Клим Самгин подумал: упади она, и погибнут сотни людей из Охотного ряда, из Китай-города, с Ордынки и Арбата, замоскворецкие люди из пьес Островского. Еще большие сотни, в ужасе пред
смертью, изувечат, передавят друг друга. Или какой-нибудь иной ужас взорвет это крепко спрессованное
тело, и тогда оно, разрушенное, разрушит все вокруг, все здания, храмы, стены Кремля.
Вот на пути моем кровавом // Мой вождь под знаменем креста, // Грехов могущий разрешитель, // Духовной скорби врач, служитель // За нас распятого Христа, // Его святую кровь и
тело // Принесший мне, да укреплюсь, // Да приступлю ко
смерти смело // И жизни вечной приобщусь!
Местный полицейский врач 4-го участка удостоверил, что
смерть произошла от разрыва сердца, вызванного чрезмерным употреблением спиртных напитков.
Тело Смелькова было предано земле.