«Тогда Петр приступил к нему и сказал: Господи! сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня? До
семи ли раз? Иисус говорит ему: не говорю тебе: до семи, но до седмижды семидесяти раз» (Мф. XVIII, 21, 22).
Тогда Петр приступил к нему и сказал: Господи! сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня? До
семи ли раз? Иисус говорит ему: не говорю тебе: до семи, но до седмижды семидесяти раз.
— Не говори ты этого, сударь, не греши! В
семье ли человек или без семьи? Теперича мне хоть какую угодно принцессу предоставь — разве я ее на мою Анну Ивановну променяю! Спаси господи! В семью-то придешь — ровно в раю очутишься! Право! Благодать, тишина, всякий при своем месте — истинный рай земной!
Приезжаю в Вихорево, а там Иван Григорьич в отлучке, и большая горница полнехонька девок:
семь ли, восемь ли за белошвейною работой сидят, а сами поют свадебные песни; спрашиваю: «Кому поете?» Авдотья Марковна, сказывают, выходит замуж за приезжего купца.
Неточные совпадения
Городничий. Что, голубчики, как поживаете? как товар идет ваш? Что, самоварники, аршинники, жаловаться? Архиплуты, протобестии, надувалы мирские! жаловаться? Что, много взяли? Вот, думают, так в тюрьму его и засадят!.. Знаете
ли вы,
семь чертей и одна ведьма вам в зубы, что…
Было
ли в лице Левина что-нибудь особенное, или сам Васенька почувствовал, что ce petit brin de cour, [приволакивание,] который он затеял, был неуместен в этой
семье, но он был несколько (сколько может быть светский человек) смущен входом Левина.
Уездный чиновник пройди мимо — я уже и задумывался: куда он идет, на вечер
ли к какому-нибудь своему брату или прямо к себе домой, чтобы, посидевши с полчаса на крыльце, пока не совсем еще сгустились сумерки, сесть за ранний ужин с матушкой, с женой, с сестрой жены и всей
семьей, и о чем будет веден разговор у них в то время, когда дворовая девка в монистах или мальчик в толстой куртке принесет уже после супа сальную свечу в долговечном домашнем подсвечнике.
— Знаете
ли, Петр Петрович? отдайте мне на руки это — детей, дела; оставьте и
семью вашу, и детей: я их приберегу. Ведь обстоятельства ваши таковы, что вы в моих руках; ведь дело идет к тому, чтобы умирать с голоду. Тут уже на все нужно решаться. Знаете
ли вы Ивана Потапыча?
Вместо вопросов: «Почем, батюшка, продали меру овса? как воспользовались вчерашней порошей?» — говорили: «А что пишут в газетах, не выпустили
ли опять Наполеона из острова?» Купцы этого сильно опасались, ибо совершенно верили предсказанию одного пророка, уже три года сидевшего в остроге; пророк пришел неизвестно откуда в лаптях и нагольном тулупе, страшно отзывавшемся тухлой рыбой, и возвестил, что Наполеон есть антихрист и держится на каменной цепи, за шестью стенами и
семью морями, но после разорвет цепь и овладеет всем миром.