Неточные совпадения
Посмотрите на то, как хочет жить раб. Прежде всего он хочет, чтобы его отпустили на волю. Он думает, что без этого он
не может быть ни свободным, ни счастливым. Он говорит так: если бы меня отпустили на волю, я сейчас бы был вполне счастлив, я
не был бы принужден угождать и прислуживаться моему
хозяину, я мог бы говорить с кем угодно, как с равным
себе, мог бы идти, куда хочу,
не спрашиваясь ни у кого.
— А ведь мне недурно было у своего
хозяина!
Не я о
себе заботился, а меня одевали, обували, кормили; и когда я болен бывал, заботились обо мне. Да и служба была нетрудная. А теперь сколько дел! Был у меня один
хозяин, а теперь сколько их стало у меня! Скольким людям должен я угождать!
Работнику сам
хозяин задал дело. И вдруг приходит чужой человек и говорит ему, чтобы он бросил хозяйское дело и делал бы совсем противное тому, что приказал
хозяин, чтобы даже испортил начатое хозяйское дело.
Не правда ли, надо, чтоб работник был совсем сумасшедший человек для того, чтобы, зная то, что он весь во власти
хозяина и что
хозяин может всякую минуту потребовать его к
себе, чтобы, зная всё это, работник бы согласился делать всё то противное воле
хозяина, что велит этот чужой человек.
С этого и надо начать: надо отрешиться от всего того, что нам
не принадлежит, отрешиться настолько, чтобы оно
не было нашим
хозяином, отрешиться от всего, что нужно телу, отрешиться от любви к богатству, к славе, к должностям, почестям, отрешиться от своих детей, жены, братьев. Надо сказать
себе, что всё это
не твоя собственность.
Человек, считающий
себя хозяином своей жизни,
не бывает смиренен, потому что думает, что он ничем ни перед кем
не обязан. Человек же, полагающий свое назначение в служении богу,
не может
не быть смиренен, потому что постоянно чувствует
себя далеко
не исполнившим всех своих обязанностей.
Спокойствие, свобода, радость жизни, бесстрашие смерти даются только тому, кто признает
себя в этой жизни
не чем иным, как только работником
хозяина.
Ведь ни один работник
не стал бы жить у
хозяина, который, нанимая работника, выговорил бы
себе право всякий раз, как это ему вздумается, жарить этого работника живым на медленном огне, или с живого сдирать кожу, или вытягивать жилы и вообще делать все те ужасы, которые он на глазах нанимающегося, без всякого объяснения и причины, проделывает над своими работниками.
Неточные совпадения
— дворянин учится наукам: его хоть и секут в школе, да за дело, чтоб он знал полезное. А ты что? — начинаешь плутнями, тебя
хозяин бьет за то, что
не умеешь обманывать. Еще мальчишка, «Отче наша»
не знаешь, а уж обмериваешь; а как разопрет тебе брюхо да набьешь
себе карман, так и заважничал! Фу-ты, какая невидаль! Оттого, что ты шестнадцать самоваров выдуешь в день, так оттого и важничаешь? Да я плевать на твою голову и на твою важность!
Князь разложил подле
себя свои покупки, резные сундучки, бирюльки, разрезные ножики всех сортов, которых он накупил кучу на всех водах, и раздаривал их всем, в том числе Лисхен, служанке и
хозяину, с которым он шутил на своем комическом дурном немецком языке, уверяя его, что
не воды вылечили Кити, но его отличные кушанья, в особенности суп с черносливом.
И он с свойственною ему ясностью рассказал вкратце эти новые, очень важные и интересные открытия. Несмотря на то, что Левина занимала теперь больше всего мысль о хозяйстве, он, слушая
хозяина, спрашивал
себя: «Что там в нем сидит? И почему, почему ему интересен раздел Польши?» Когда Свияжский кончил, Левин невольно спросил: «Ну так что же?» Но ничего
не было. Было только интересно то, что «оказывалось» Но Свияжский
не объяснил и
не нашел нужным объяснять, почему это было ему интересно.
Васенька Весловский, ее муж и даже Свияжский и много людей, которых она знала, никогда
не думали об этом и верили на слово тому, что всякий порядочный
хозяин желает дать почувствовать своим гостям, именно, что всё, что так хорошо у него устроено,
не стоило ему,
хозяину, никакого труда, а сделалось само
собой.
А иногда же, все позабывши, перо чертило само
собой, без ведома
хозяина, маленькую головку с тонкими, острыми чертами, с приподнятой легкой прядью волос, упадавшей из-под гребня длинными тонкими кудрями, молодыми обнаженными руками, как бы летевшую, — и в изумленье видел
хозяин, как выходил портрет той, с которой портрета
не мог бы написать никакой живописец.