Неточные совпадения
Всякая вера это только ответ на то, как мне жить на свете не
перед людьми, а
перед тем, кто послал меня в мир.
То же, что этот работник, делают
люди, которые молятся святым угодникам, прося их заступиться за них
перед богом, и то же делают, когда хотят задобрить бога лампадами и всякими жертвами, постройками храмов и восхвалениями его.
Что, если бы он, как другие, сказал: никто не может вернее Моисея объяснить закон бога, он бы был ничто, и дух божий покинул бы его душу. Но он общался не с
людьми, а с богом, слушался его голоса, а не своего страха
перед людьми. Он не побоялся ни церкви, ни государства и не смутился, хотя Пилат и Ирод подружились только затем, чтобы распять его.
Голос страстей может быть громче голоса совести, но голос страстей совсем другой, чем тот спокойный и упорный голос, которым говорит совесть. И как ни громко кричат страсти, они все-таки робеют
перед тихим, спокойным и упорным голосом совести. Голосом этим говорит вечное, божественное, живущее в
человеке.
Разумный
человек находит в себе понятие своей души, себя и души всемирной — бога, и, сознавая невозможность довести эти понятия до полной ясности, с покорностью останавливается
перед ними и не дотрагивается до покрова.
Часто
люди думают, что если они любят ближних, то они этим заслужили
перед богом. А дело совсем напротив. Если любишь ближних, то не ты заслужил
перед богом, а бог дал тебе то, чего ты не заслужил, дал самое большее благо в жизни — любовь.
С тех пор как есть
люди, разумные существа, они различали добро от зла и пользовались тем, что до них в этом различении сделали
люди, — боролись со злом, искали истинный наилучший путь и медленно, но неотступно подвигались на этом пути. И всегда, заграждая этот путь, становились
перед людьми различные соблазны, суеверия и ложные учения, говорившие
людям, что этого не нужно делать, что не нужно ничего искать, что им и так хорошо и нужно жить, как живется.
Так как в истинном христианском учении нет никаких оснований для учреждения брака, то
люди нашего христианского мира, не веря в церковные определения брака, чувствуя, что это учреждение не имеет основания в христианском учении, и вместе с тем не видя
перед собою, закрытого церковным учением идеала Христа — полного целомудрия, остаются по отношению брака без всякого руководства.
Люди чувствуют, что они
передают часть своих обязанностей своим будущим детям.
Европеец восхваляет
перед китайцем преимущество машинного производства: «Оно освобождает
человека от труда», — говорит европеец. «Освобождение от труда было бы великим бедствием, — отвечает китаец. — Без труда не может быть счастья».
Богатство
перед богом великий грех, а бедность —
перед людьми.
Только мыслью о том, что он лучше других
людей, может такой
человек оправдывать сам
перед собою свое богатство среди бедных.
Вспоминая свою прежнюю жизнь, я вижу теперь, что я никогда не позволял разгораться своему враждебному чувству на тех
людей, которых считал выше себя, и никогда не оскорблял их; но зато малейший неприятный для меня поступок
человека, которого я считал ниже себя, вызывал мой гнев на него и оскорбление, и чем выше я считал себя
перед таким
человеком, тем легче я оскорблял его; иногда даже одна воображаемая мною низость положения
человека уже вызывала с моей стороны оскорбление ему.
Если вы сильнее, богаче, ученее других, то старайтесь служить
людям тем, что у вас есть лишнего против других. Если вы сильнее, помогайте слабым; если умнее, помогайте неумным; если учены — неученым; если богаты — бедным. Но не так думают гордые
люди. Они думают, что если у них есть то, чего нет у других, то им надо не делиться этим с
людьми, а только величаться
перед ними.
В неравенстве
людей виноваты столько же те, которые величают себя
перед другими, сколько и те, которые признают себя низшими
перед теми, кто величает себя.
Слова Иисуса значат то, что для разумного
человека, понимающего свое назначение, не может быть различия между
людьми и какого-либо преимущества одних
перед другими.
Люди заботятся о том, чтобы установить равенство
перед своим законом, а не хотят знать о том равенстве, которое установлено вечным законом и которое они нарушают своим законом.
И потому
человек, понявший это, направив свою деятельность на причину зла, на искоренение заблуждений в себе и других и посвятив на это свои силы, увидит
перед собой такую огромную и плодотворную деятельность, что никак не поймет даже, зачем ему для его деятельности выдумка о разбойнике.
Слова эти великие. Для того, чтобы
человеку не пришлось ненавидеть
людей и делать им зло только потому, что они живут в отмежеванной от нашей части земли и признают над собой власть тех, а не других
людей, всякому
человеку надо помнить, что границы земельные и разные власти — это дела людские, а что
перед богом мы все жители одной и той же земли и все под высшей властью не людской, а закона божьего.
Суеверие разумности возмездия сильнее всего поддерживается тем, что страх
перед наказанием на время удерживает
людей от совершения запрещенных поступков. Но запрещение это не уменьшает, а увеличивает желание дурного, как плотина не уменьшает напора течения реки, а только усиливает его.
Кто бы ни сделал насилие и для чего бы оно ни было сделано, всё равно — насилие зло, такое же зло, как зло убийства, блуда, — всё равно, для чего бы оно ни было сделано, и кто бы ни сделал его, и один ли
человек или миллионы
людей; зло всё зло, потому что
перед богом
люди равны.
Пора
человеку узнать себе цену. Что же, в самом деле, он какое-нибудь незаконно рожденное существо? Пора ему перестать робко озираться по сторонам — угодил ли или не угодил он
людям? Нет, пусть голова моя твердо и прямо держится на плечах. Жизнь дана мне не на показ, а для того, чтобы я жил ею. Я сознаю свою обязанность жить для своей души. И заботиться хочу и буду не о мнении обо мне
людей, а о своей жизни, о том, исполняю я или не исполняю я свое назначение
перед тем, кто послал меня в жизнь.
«Безумный, — сказал ангел божий. — Все мелкие эфиопы, с которыми ты не хочешь бороться из-за страха
перед великим эфиопом, все эти мелкие эфиопы — это все грешные желания
людей, — и их можно побороть, великий же эфиоп — это слава людская, ради которой живут грешные
люди. Бороться с большим эфиопом нет надобности — он весь пустой. Побори грехи, и он сам собою исчезнет из мира».
Самое быстрое и верное средство прослыть добродетельным
человеком не в том, чтобы казаться таким
перед людьми, а только в том, чтобы работать над собой, с тем чтобы быть добродетельным.
Для того, чтобы выказать себя
перед людьми, ты или хвалишь, или бранишь себя
перед людьми. Если будешь хвалить, —
люди не поверят. Если будешь хулить, — они подумают о тебе еще хуже, чем ты сказал. И потому самое лучшее ничего не говорить и заботиться о суде своей совести, а не о суде людском.
Человека никогда не будут хвалить все. Если он хороший, дурные
люди будут находить в нем дурное и будут или смеяться над ним, или осуждать его. Если он дурной, хорошие не будут одобрять его. Для того, чтобы все хвалили
человека, ему надо
перед добрыми притворяться добрым, а
перед дурными — дурным. Но тогда и те и другие угадают притворство, и те и другие будут презирать его. Одно средство: быть добрым и не заботиться о мнении других, а награду за свою жизнь искать не в мнении людском, а в себе.
Выгода служения богу
перед служением
людям та, что
перед людьми невольно хочешь выказаться в лучшем свете и огорчаешься, когда тебя выставляют в дурном.
Перед богом ничего этого нет. Он знает тебя, каков ты, и
перед ним никто тебя ни восхвалить, ни оклеветать не может, так что тебе
перед ним не нужно казаться, а нужно только быть хорошим.
Как назовем мы то, когда видим, что большое число
людей не только повинуются, но служат, не только подчиняются, но раболепствуют
перед одним
человеком или
перед немногими некоторыми
людьми, — и раболепствуют так, что не имеют ничего своего: ни имущества, ни детей, ни даже самой жизни, которые бы они считали своими, и терпят грабежи, жестокости не от войска, не от варваров, но от одного
человека, и не от Геркулеса или Самсона, но от
людей большей частью очень плохих в нравственном отношении.
Сильные мира кажутся великими только
людям, которые стоят
перед ними на коленях. Только встань
люди с колен на ноги, и они увидят, что казавшиеся им такими великими
люди — такие же, как и они.
Не утешай себя мыслью, что если ты не видишь тех, которых ты мучаешь и убиваешь, и если у тебя много товарищей, делающих то же, то ты не мучитель, не убийца: ты мог бы не быть им до тех пор, пока не знал, откуда те деньги, которые попадают тебе в руки, но если ты знаешь, то нет тебе оправдания — не
перед людьми (
перед людьми во всем и всегда есть оправдание), а
перед своей совестью.
Если
люди живут в грехах и соблазнах, то они не могут быть спокойны. Совесть обличает их. И потому таким
людям нужно одно из двух: или признать себя виноватыми
перед людьми и богом, перестать грешить, или продолжать жить грешной жизнью, делать дурные дела и называть свои злые дела добрыми. Вот для таких-то
людей и придуманы учения ложных вер, по которым можно, живя дурной жизнью, считать себя правыми.
Дурно лгать
перед людьми, но еще хуже лгать
перед самим собою. Вредна такая ложь особенно тем, что во лжи
перед людьми люди уличат тебя, во лжи же
перед собой тебя некому уличить. И потому берегись лгать
перед самим собою, особенно когда дело идет о вере.
«И когда молишься, не будь, как лицемеры, которые любят в синагогах и на углах улиц, останавливаясь, молиться, чтобы показаться
перед людьми. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою. Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись отцу твоему, который втайне, и отец твой, видящий тайное, воздаст тебе».
Натуральный ум может заменить почти всякую степень образования, но никакое образование не заменит натурального ума, хотя и имеет
перед таким
человеком преимущество богатства знания случаев и фактов (сведения исторические) и определение причинности (естественные науки) — всё в правильном, легком обозрении; но он от этого не обладает более правильным и глубоким взглядом на настоящую сущность всех этих событий, случаев и причинностей.
Самоотречение освобождает
людей от грехов, смирение — от соблазнов, правдивость — от суеверий. Но для того, чтобы
человек мог отрекаться от похотей тела, смиряться
перед соблазнами гордости и проверять разумом запутывающие его суеверия, он должен делать усилия. Только усилиями сознания может
человек избавиться от грехов, соблазнов и суеверий, лишающих его блага.
Нам только кажется, что есть время. Его нет. Время — это только приспособление, посредством которого мы постепенно видим то, что действительно есть и что всегда одно. Глаз не видит шара всего сразу, хотя шар существует весь сразу. Для того, чтобы глаз видел шар, нужно, чтобы шар вертелся
перед глазом, который смотрит на него. Так и мир развертывается, или как будто развертывается
перед глазами
людей во времени.
Молодой
человек! Отказывай себе в удовлетворении твоих желаний (в увеселениях, в роскоши и т. п.), если и не из намерения совсем отказаться от всего этого, то из желания иметь
перед собой неперестающую возможность наслаждения. Такая бережливость по отношению к твоему жизненному чувству сделает тебя, благодаря отсрочке наслаждения, в действительности богаче.
Если ты знаешь, как надо жить
людям, и желаешь им добра, то будешь высказывать им это. Высказывать же это будешь стараться так, чтобы они поверили в твои слова. Для того же, чтобы они поверили тебе и поняли тебя, тебе надо постараться
передать твои мысли не с раздражением и гневом, а спокойно и с добром.
Человек может сознать ничтожество своего тела
перед природою. Природа же ничего не сознает.
Можно, по выражению Паскаля, не думать об этом, нести
перед собой ширмочки, которые бы скрывали от взгляда ту пропасть смерти, к которой мы все бежим; но стоит подумать о том, что такое отделенная телесная жизнь
человека, чтобы убедиться в том, что вся жизнь эта, если она есть только телесная жизнь, не имеет не только никакого смысла, но что она есть злая насмешка над сердцем, над разумом
человека и над всем тем, что есть хорошего в
человеке.
По учению Христа, как виноградари, живя в саду, не ими обработанном, должны понимать и чувствовать, что они в неоплатном долгу
перед хозяином, так точно и
люди должны понимать и чувствовать, что со дня рождения и до смерти они всегда в неоплатном долгу
перед кем-то,
перед жившими до них, теперь живущими и имеющими жить, и
перед тем, что было, есть и будет началом всего.
Понятие о долге во всей его чистоте не только несравненно проще, яснее, понятнее для каждого
человека на практике и естественнее, чем побуждение, ведущее свое начало от счастья или связанное и считающееся с ним (и всегда требующее немало искусственности и тонких соображений), но и
перед судом обыкновенного здравого смысла оно гораздо могущественнее, настойчивее и более обещает успеха, чем все побуждения, исходящие из своекорыстия, если только понятие о долге усвоено здравым смыслом, совершенно независимо от своекорыстных побуждений.
Человек, считающий себя хозяином своей жизни, не бывает смиренен, потому что думает, что он ничем ни
перед кем не обязан.
Человек же, полагающий свое назначение в служении богу, не может не быть смиренен, потому что постоянно чувствует себя далеко не исполнившим всех своих обязанностей.
Стоит только немного подумать, и мы всегда найдем за собою какую-нибудь вину
перед человеческим родом (пусть это будет хотя бы только та вина, что, благодаря гражданскому неравенству
людей, мы пользуемся известными преимуществами, ради которых другие должны испытывать еще больше лишений), — и это помешает нам посредством себялюбивых представлений о своих заслугах считать себя выше других
людей.
Мудрец сказал: «Дитя мое, не печалься о том, что тебя не оценили, потому что никто не может отнять того, что ты сделал, или
передать тебе то, чего ты не сделал. Разумный
человек довольствуется тем уважением, которое заслуживает.
Чем выше считает сам себя
человек, тем он слабее: чем ниже он о себе думает, тем он тверже и сам для себя и
перед другими.
Суеверия мешают доброй жизни. Освобождает от суеверий только правдивость — не только
перед людьми, но и
перед самим собой.
Просматривая историю человечества, мы то и дело замечаем, что самые явные нелепости сходили для
людей за несомненные истины, что целые нации делались жертвами диких суеверий и унижались
перед подобными себе смертными, нередко
перед идиотами или сластолюбцами, которых их воображение превращало в представителей божества; видим, что целые народы изнывали в рабстве, страдали и умирали с голоду ради того, чтобы
люди, жившие их трудами, могли вести праздную и роскошную жизнь.
То же и с жизнью
людей, короткую или длинную жизнь которых я знал
перед их смертью.
Разумная жизнь подобна
человеку, несущему далеко
перед собой фонарь, освещающий его путь. Такой
человек никогда не доходит до конца освещенного места, — освещенное место всегда идет впереди его. Такова разумная жизнь, и только при такой жизни нет смерти, потому что фонарь не переставая освещает до последней минуты, и уходишь за ним так же спокойно, как и во всё продолжение жизни.