Неточные совпадения
Христос открыл людям то, что вечное не то же, что будущее, но что вечное, невидимое
живет в нас сейчас в этой жизни, что мы становимся вечными, когда соединяемся
с тем
богом духом, в котором всё
живет и движется.
Тело человека хочет добра себе одному, и люди поддаются этому обману. А как только человек
живет для одного своего тела, а не для души, так он расходится
с людьми и
с богом и не получает того добра, которого ищет.
Если человек и не знает, что он дышит воздухом, он знает, что когда он задыхается, у него чего-то нет такого, без чего он
жить не может. То же бывает и
с человеком, когда он потеряет
бога, хотя он и не знает, отчего страдает.
Для того, чтобы хорошо
жить с людьми, надо, когда сходишься
с ними, помнить, что важно не то, что мне нужно, и не то, что нужно тому,
с кем я сошелся, а то, что от нас обоих нужно тому
богу, который
живет в нас обоих.
Чтобы понять в учении Христа то, что надо платить добром за зло, надо понять всё учение по-настоящему, а не так, как его толкуют церкви,
с урезками и прибавками. Всё же учение Христа в том, что человек
живет не для своего тела, а для души, для того, чтобы исполнить волю
бога. Воля же
бога в том, чтобы люди любили друг друга, любили всех. Как же может человек любить всех и делать зло людям? Верующий в учение Христа, что бы
с ним ни делали, не может делать того, что противно любви, не может делать зла людям.
Живи один, сказал мудрец. Это значит то, что решай вопрос своей жизни сам
с собой,
с тем
богом, который
живет в тебе, а не по советам или суждениям других людей.
Надо приучать себя
жить так, чтобы не думать о людском мнении, чтобы не желать даже любви людской, а
жить только для исполнения закона своей жизни, воли
бога. При такой одинокой,
с одним
богом жизни, правда, нет уж побуждений к добрым поступкам ради славы людской, но зато устанавливается в душе такая свобода, такое спокойствие, такое постоянство и такое твердое сознание верности пути, которых никогда не узнает тот, кто
живет для славы людской.
Церковная вера учит не только тому, что покаяние согрешившего может очистить его, но тому, что молитвы других людей могут содействовать его благу в этой жизни и в будущей. Один мальчик, ложась спать, просил няню продолжать игру
с куклами, начатую им, пока он будет спать. Отношение церковных людей к
богу такое же ребячье. Люди будут
жить дурно, будут спать, а за них будут молиться, будут продолжать игру.
Просить
бога о вещественном: о дожде, о выздоровлении, об избавлении от врагов и т. п. нельзя уже потому, что в то же самое время другие люди могут просить о противоположном, главное же, нельзя потому, что в вещественном мире нам дано всё, что нам нужно. Молитва может быть о том, чтобы
бог помог нам
жить духовной жизнью, такой жизнью, при которой всё, что случается
с нами, всё было бы нам на благо. Просительная же молитва о вещественном есть только самообольщение.
Люди говорят: «Нельзя
жить, если мы не знаем того, что нас ожидает. Надо готовиться к тому, что будет». Это неправда. Настоящая хорошая жизнь бывает именно тогда, когда не думаешь о том, что будет
с моим телом, а только о том, что мне для своей души нужно сейчас. А для души нужно только одно: делать то, что соединяет мою душу со всеми людьми и
с богом.
Живя духовной жизнью, то есть заодно
с богом, человек, хотя и не может знать последствий своих поступков, знает наверное, что последствия эти будут благие.
Вот что писал Сенека своему другу: «Ты хорошо делаешь, любезный Люциний, что стараешься сам своими силами держать себя в хорошем и добром духе. Всякий человек всегда может сам себя так настроить. Для этого не нужно подымать руки к небу и просить сторожа при храме пустить нас поближе к
богу, чтобы он нас расслышал:
бог всегда близко к нам, он внутри нас. В нас
живет святой дух, свидетель и страж всего хорошего и дурного. Он обходится
с нами, как мы обходимся
с ним. Если мы бережем его, он бережет нас».
Кисельников. Нет, Погуляев, бери их, береги их; Бог тебя не оставит; а нас гони, гони! Мы вам не компания, — вы люди честные. У нас есть место, оно по нас. (Тестю.) Ну, бери товар, пойдем. Вы
живите с Богом, как люди живут, а мы на площадь торговать, божиться, душу свою проклинать, мошенничать. Ну, что смотришь! Бери товар! Пойдем, пойдем! (Сбирает свой товар.) Прощайте! Талан-доля, иди за мной… (Уходит.)
Неточные совпадения
Почтмейстер. Сам не знаю, неестественная сила побудила. Призвал было уже курьера,
с тем чтобы отправить его
с эштафетой, — но любопытство такое одолело, какого еще никогда не чувствовал. Не могу, не могу! слышу, что не могу! тянет, так вот и тянет! В одном ухе так вот и слышу: «Эй, не распечатывай! пропадешь, как курица»; а в другом словно бес какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай!» И как придавил сургуч — по
жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-богу мороз. И руки дрожат, и все помутилось.
Потупился, задумался, // В тележке сидя, поп // И молвил: — Православные! // Роптать на
Бога грех, // Несу мой крест
с терпением, //
Живу… а как? Послушайте! // Скажу вам правду-истину, // А вы крестьянским разумом // Смекайте! — // «Начинай!»
Пришел какой-то пасмурный // Мужик
с скулой свороченной, // Направо все глядит: // — Хожу я за медведями. // И счастье мне великое: // Троих моих товарищей // Сломали мишуки, // А я
живу,
Бог милостив!
Г-жа Простакова. Ты же еще, старая ведьма, и разревелась. Поди, накорми их
с собою, а после обеда тотчас опять сюда. (К Митрофану.) Пойдем со мною, Митрофанушка. Я тебя из глаз теперь не выпущу. Как скажу я тебе нещечко, так
пожить на свете слюбится. Не век тебе, моему другу, не век тебе учиться. Ты, благодаря
Бога, столько уже смыслишь, что и сам взведешь деточек. (К Еремеевне.)
С братцем переведаюсь не по-твоему. Пусть же все добрые люди увидят, что мама и что мать родная. (Отходит
с Митрофаном.)
«Я, воспитанный в понятии
Бога, христианином, наполнив всю свою жизнь теми духовными благами, которые дало мне христианство, преисполненный весь и живущий этими благами, я, как дети, не понимая их, разрушаю, то есть хочу разрушить то, чем я
живу. А как только наступает важная минута жизни, как дети, когда им холодно и голодно, я иду к Нему, и еще менее, чем дети, которых мать бранит за их детские шалости, я чувствую, что мои детские попытки
с жиру беситься не зачитываются мне».