Жалко человека, когда он раздет, холоден, голоден, но во сколько раз больше надо жалеть человека, если он обманщик, пьяница, вор, грабитель, убийца! Тот человек страдает телом, а этот тем, что дороже всего на свете — душою.
Неточные совпадения
Бог есть. Нам не нужно этого доказывать. Доказывать бога — кощунство; отрицать его — безумие. Бог живет в нашей совести, в сознании всего человечества, в окружающей нас вселенной. Отрицать бога под сводом звездного неба, у гроба дорогих
людей или при радостной смерти казнимого мученика может только или очень
жалкий, или очень развращенный
человек.
Надо уважать всякого
человека, какой бы он ни был
жалкий и смешной. Надо помнить, что во всяком
человеке живет тот же дух, какой и в нас. Даже тогда, когда
человек отвратителен и душой и телом, надо думать так: «Да, на свете должны быть и такие уроды, и надо терпеть их». Если же мы показываем таким
людям наше отвращение, то, во-первых, мы несправедливы, а во-вторых, вызываем таких
людей на войну не на живот, а на смерть.
Не то
жалко, что
человек умер, что он потерял свои деньги, что у него нет дома, имения, — всё это не принадлежит
человеку. А то
жалко, когда
человек потерял свою истинную собственность, свое высшее благо: свою способность любить.
Жалок и смешон
человек, когда он ищет то, что у него висит за спиной. Так же
жалок и смешон
человек, если он ищет добра и не знает того, что оно в той любви, которая вложена ему в сердце.
Если бы
человек не знал, что глаза могут видеть, и никогда не раскрывал бы их, он был бы очень
жалок.
Человек, который не знал бы, что глаза могут видеть, и который никогда не раскрывал бы их, был бы очень
жалок.
Но еще более
жалок тот
человек, который не понимает, что ему дан разум для того, чтобы спокойно переносить всякие неприятности.
Не думай, чтобы недоумение перед смыслом человеческой жизни и непонимание его представляло бы что-либо возвышенное или трагическое. Недоумение
человека, перед смыслом жизни подобно недоумению
человека, попавшего в общество, занятое чтением хорошей книги. Недоумение этого
человека, не вслушивающегося или не понимающего то, что читают, и суетящегося среди занятых
людей, представляет не нечто возвышенное и трагическое, а нечто смешное, глупое и
жалкое.
Софья. Возможно ль, дядюшка, чтоб были в свете такие
жалкие люди, в которых дурное чувство родится точно оттого, что есть в других хорошее. Добродетельный человек сжалиться должен над такими несчастными.
— Знаю-с, знаю, — сказал доктор улыбаясь, — я сам семейный человек; но мы, мужья, в эти минуты самые
жалкие люди. У меня есть пациентка, так ее муж при этом всегда убегает в конюшню.
Когда он декламировал на бале, я понимал, что он унижен и оскорблен, что он укоряет всех этих
жалких людей, но что он — велик, велик!
Неточные совпадения
Стародум. Они
жалки, это правда; однако для этого добродетельный
человек не перестает идти своей дорогой. Подумай ты сама, какое было бы несчастье, ежели б солнце перестало светить для того, чтоб слабых глаз не ослепить.
— Никогда не спрашивал себя, Анна Аркадьевна,
жалко или не
жалко. Ведь мое всё состояние тут, — он показал на боковой карман, — и теперь я богатый
человек; а нынче поеду в клуб и, может быть, выйду нищим. Ведь кто со мной садится — тоже хочет оставить меня без рубашки, а я его. Ну, и мы боремся, и в этом-то удовольствие.
— Она так
жалка, бедняжка, так
жалка, а ты не чувствуешь, что ей больно от всякого намека на то, что причиной. Ах! так ошибаться в
людях! — сказала княгиня, и по перемене ее тона Долли и князь поняли, что она говорила о Вронском. — Я не понимаю, как нет законов против таких гадких, неблагородных
людей.
Для других, она знала, он не представлялся
жалким; напротив, когда Кити в обществе смотрела на него, как иногда смотрят на любимого
человека, стараясь видеть его как будто чужого, чтоб определить себе то впечатление, которое он производит на других, она видела, со страхом даже для своей ревности, что он не только не
жалок, но очень привлекателен своею порядочностью, несколько старомодною, застенчивою вежливостью с женщинами, своею сильною фигурой и особенным, как ей казалось, выразительным лицом.
А мы, их
жалкие потомки, скитающиеся по земле без убеждений и гордости, без наслаждения и страха, кроме той невольной боязни, сжимающей сердце при мысли о неизбежном конце, мы не способны более к великим жертвам ни для блага человечества, ни даже для собственного счастия, потому, что знаем его невозможность и равнодушно переходим от сомнения к сомнению, как наши предки бросались от одного заблуждения к другому, не имея, как они, ни надежды, ни даже того неопределенного, хотя и истинного наслаждения, которое встречает душа во всякой борьбе с
людьми или с судьбою…