Неточные совпадения
5)
Души человеческие, отделенные
телами друг от друга
и от бога, стремятся к соединению с тем, от чего они отделены,
и достигают этого соединения с
душами других людей любовью, с богом — сознанием своей божественности. В этом всё большем
и большем соединении с
душами других людей — любовью
и с богом — сознанием своей божественности заключается
и смысл
и благо человеческой жизни.
6) Большее
и большее соединение
души человеческой с другими существами
и богом,
и потому
и большее
и большее благо человека, достигается освобождением
души от того, что препятствует любви к людям
и сознанию своей божественности: грехи, т. е. потворство похотям
тела, соблазны, т. е. ложные представления о благе,
и суеверия, т. е. ложные учения, оправдывающие грехи
и соблазны.
30) Для человека, понимающего свою жизнь так, как она только
и может быть понимаема, всё большим
и большим соединением своей
души со всем живым любовью
и сознанием своей божественности — с богом, достигаемым только усилием в настоящем, не может быть вопроса о том, что будет с его
душою после смерти
тела.
Душа не была
и не будет, а всегда естьв настоящем. О том же, как будет сознавать себя
душа после смерти
тела, не дано знать человеку, да
и не нужно ему.
Неосязаемое, невидимое, бестелесное, дающее жизнь всему существующему, само в себе мы называем богом. То же неосязаемое, невидимое, бестелесное начало, отделенное
телом от всего остального
и сознаваемое нами собою, мы называем
душою.
Говорить, что то, что мы называем собою, есть только
тело, что
и мой разум,
и моя
душа,
и моя любовь, всё только от
тела, говорить так, всё равно, что говорить, что то, что мы называем нашим
телом, есть только та пища, которой питается
тело. Правда, что
тело мое это только переделанная
телом пища
и что без пищи не было бы
тела, но
тело мое не пища. Пища это то, что нужно для жизни
тела, но не
тело.
То же
и про
душу. Правда, что без моего
тела не было бы того, что я называю
душой, но все-таки
душа моя не
тело.
Тело только нужно для
души, но
тело не
душа. Не было бы
души, я бы
и не знал, что такое мое
тело.
Прежде всего пробуждается в человеке сознание своей отделенности от всего остального вещества, то есть своего
тела. Потом сознание того, что отделено, то есть своей
души,
и потом сознание того, от чего отделена эта духовная основа жизни — сознание всего — бога.
Делай то, чего хочет от тебя твое
тело: добивайся славы, почестей, богатства,
и жизнь твоя будет адом. Делай то, что хочет от тебя дух, живущий в тебе: добивайся смирения, милосердия, любви,
и тебе не нужно будет никакого рая. Рай будет в
душе твоей.
Как только почувствуешь страсть, похоть, страх, злобу, вспомни, кто ты: вспомни, что ты не
тело, а
душа,
и тотчас же затихнет то, что взволновало тебя.
Для того, чтобы жить доброй жизнью, нет надобности знать о том, откуда ты явился
и что будет на том свете. Думай только о том, чего хочет не твое
тело, а твоя
душа,
и тебе не нужно будет знать ни о том, откуда ты явился, ни о том, что будет после смерти. Не нужно будет знать этого потому, что ты будешь испытывать то полное благо, для которого не существуют вопросы ни о прошедшем, ни о будущем.
Мало сказать, что в каждом человеке такая же
душа, как
и во мне: в каждом человеке живет то же самое, что живет во мне. Все люди отделены друг от друга своими
телами, но все соединены тем одним духовным началом, которое дает жизнь всему.
Чем больше живет человек для
души, тем ближе он чувствует себя со всеми живыми существами. Живи для
тела,
и ты один среди чужих; живи для
души,
и тебе все родня.
Главное в учении Христа это то, что он всех людей признавал братьями. Он видел в человеке брата
и потому любил всякого, кто бы он ни был
и какой бы он ни был. Он смотрел не на внешнее, а на внутреннее. Он не смотрел на
тело, а сквозь наряды богатого
и лохмотья нищего видел бессмертную
душу. В самом развращенном человеке он видел то, что могло этого самого падшего человека превратить в самого великого
и святого человека, такого же великого
и святого, каким был он сам.
Тело человека хочет добра себе одному,
и люди поддаются этому обману. А как только человек живет для одного своего
тела, а не для
души, так он расходится с людьми
и с богом
и не получает того добра, которого ищет.
Кроме всего телесного в себе
и во всем мире, мы знаем еще нечто бестелесное, дающее жизнь нашему
телу и связанное с ним. Это нечто бестелесное, связанное с нашим
телом, мы называем
душою. Это же бестелесное, ни с чем не связанное
и дающее жизнь всему, что есть, мы называем богом.
Душа человеческая, будучи отделена
телом от бога
и душ других существ, стремится к соединению с тем, от чего она отделена. Соединяется
душа с богом всё большим
и большим сознанием в себе бога, с
душами же других существ — всё большим
и большим проявлением любви.
Человек любит себя. Но если он любит в себе свое
тело, то он ошибается,
и от этой любви ему ничего не будет, кроме страданий. Любовь к себе только тогда хороша, когда человек любит в себе свою
душу.
Душа же одна
и та же во всех людях.
И потому, если человек любит свою
душу, он будет любить
и души других людей.
Тело хочет блага только себе, хотя бы во вред
душе;
душа же хочет блага себе, хотя бы во вред
телу. Борьба эта кончается только тогда, когда человек поймет, что жизнь его не в
теле, а в
душе,
и что
тело — это только то, над чем должна работать его
душа.
Так
и люди. Святой человек, если он живет для своей
души,
и самый слабый, грешный человек, если только он тоже живет для
души, живут одним
и тем же
и рано или поздно сойдутся. Если же два человека живут вместе, но один живет для
тела, а другой для
души, то им не миновать расходиться всё дальше
и дальше.
А знать это
и необходимо
и легко: смысл жизни в одном — в том, чтобы всё больше
и больше освобождать
душу от
тела и соединять ее с другими существами
и началом всего — богом.
И чем старше становится человек, тем всё чаще слышит он эти два несогласных голоса: один — голос
тела, а другой — голос духа.
И хорошо будет тому человеку, который приучит себя слушаться голоса
души, а не голоса
тела.
Всё равно как пьяница, будет ли он или не будет наказан за свое пьянство от людей, он уже всегда наверное наказан, кроме головной боли
и похмелья, уже тем, что чем чаще он напивается, тем
телу и душе его становится всё хуже
и хуже.
Даже
и тогда, когда в человеке пробуждается сознание своей
души, он все-таки исполняет желания
тела, противные желанию
души,
и этим делает себе вред, ошибается, грешит.
Но чем дольше живет человек, тем громче
и громче говорит голос
души,
и всё дальше
и дальше расходятся желания
тела и желания
души.
Человек радуется, когда
тело его освобождается из плена или тюрьмы. Как же не радоваться человеку, когда он освобождается от грехов, соблазнов
и суеверий, которые держали в плену его
душу?
Сократ сам воздерживался от всего того, что едят не для утоления голода, а для вкуса,
и уговаривал своих учеников делать так же. Он говорил, что не только для
тела, но
и для
души большой вред от лишней еды или питья,
и советовал выходить из-за стола, пока еще есть хочется. Он напоминал своим ученикам сказку о мудром Улиссе: как волшебница Цирцея не могла заколдовать Улисса оттого только, что он не стал объедаться, а товарищей его, как только они набросились на ее сладкие кушанья, всех обратила в свиней.
Ни вино, ни опиум, ни табак не нужны для жизни людей. Все знают, что
и вино,
и опиум,
и табак вредны
и телу и душе. А между тем, чтобы производить эти яды, тратятся труды миллионов людей. Зачем же делают это люди? Делают это люди оттого, что, впав в грех служения
телу и видя, что
тело никогда не может быть удовлетворено, они придумали такие вещества, как вино, опиум, табак, которые одуряют их настолько, что они забывают про то, что у них нет того, чего они желают.
Страдать можно только
телом; дух не знает страданий. Чем слабее духовная жизнь, тем сильнее страдания.
И потому, если не хочешь страдать, живи больше
душою, а меньше
телом.
Какая страшная ошибка думать, что
души людей могут жить высокой духовной жизнью в то время, как
тела их остаются в праздности
и роскоши!
Тело всегда первый ученик
души.
Если человек, живя один, уволит себя от закона труда, он тотчас же казнится тем, что
тело его чахнет
и ослабляется. Если же человек уволит себя от этого закона тем, что заставит других людей трудиться вместо него, то он тотчас же казнится тем, что
душа его затемняется
и умаляется.
Ручной труд,
и особенно земледельческий, полезен не только для
тела, но
и для
души. Людям, не работающим руками, бывает трудно здраво понимать вещи. Такие люди не переставая думают, говорят, слушают или читают. Уму нет отдыха,
и ум раздражается
и путается. Земледельческий же труд полезен человеку тем, что труд, кроме того отдыха, который он дает ему, труд этот помогает человеку просто, ясно
и разумно понимать положение человека в жизни.
Нехорошо
и тем
и другим. Первым, не работающим, худо оттого, что они от праздности губят свои
души; вторым же худо то, что они через силу тратят
тело.
Тела мужчин
и женщин, а тем более их
души не должны быть покупаемы или продаваемы. А если это так, то точно так же не должна быть продаваема земля, потому что это вещь необходимая для поддержания
тел и душ людских.
Напрасно хотят бедные люди переменить полезную для
тела и души бедность на вредное для
тела и души богатство.
Как тяжелая одежда мешает движениям
тела, так
и богатство мешает движению
души.
Человек считает себя лучше других людей только тогда, когда он живет телесной жизнью.
Тело одно может быть сильнее, больше, лучше другого, но если человек живет духовной жизнью, то ему нельзя считать себя лучше других, потому что
душа одна
и та же у всех.
Чтобы понять в учении Христа то, что надо платить добром за зло, надо понять всё учение по-настоящему, а не так, как его толкуют церкви, с урезками
и прибавками. Всё же учение Христа в том, что человек живет не для своего
тела, а для
души, для того, чтобы исполнить волю бога. Воля же бога в том, чтобы люди любили друг друга, любили всех. Как же может человек любить всех
и делать зло людям? Верующий в учение Христа, что бы с ним ни делали, не может делать того, что противно любви, не может делать зла людям.
В первое время своей жизни, в детстве, человек живет больше для
тела: есть, пить, играть, веселиться. Это первая ступень. Что больше подрастает человек, то всё больше
и больше начинает заботиться о суждении людей, среди которых живет,
и ради этого суждения забывает о требованиях
тела: об еде, питье, играх, увеселениях. Это вторая ступень. Третья ступень,
и последняя, это та, когда человек подчиняется больше всего требованиям
души и для
души пренебрегает
и телесными удовольствиями
и славой людской.
Наша
душа брошена в
тело, где она находит число, время, измерение. Она рассуждает об этом
и называет это природой, необходимостью
и не может мыслить иначе.
Люди говорят: «Нельзя жить, если мы не знаем того, что нас ожидает. Надо готовиться к тому, что будет». Это неправда. Настоящая хорошая жизнь бывает именно тогда, когда не думаешь о том, что будет с моим
телом, а только о том, что мне для своей
души нужно сейчас. А для
души нужно только одно: делать то, что соединяет мою
душу со всеми людьми
и с богом.
Когда
душа спит, бездействует,
тело неудержимо подчиняется тем проявлениям чувств, которые вызывают в нем поступки людей, окружающих человека. Люди зевают,
и он зевает; люди горячатся,
и он горячится; люди гневаются,
и он гневается; люди умиляются, плачут,
и у него выступают слезы.
Не лучше ли радоваться тому, что бог дал нам власть не огорчаться тем, что с нами случается помимо нашей воли,
и благодарить его за то, что он подчинил нашу
душу только тому, что в нашей власти — нашему разуму. Он ведь не подчинил нашей
души ни родителям нашим, ни братьям, ни богатству, ни
телу нашему, ни смерти. Он, по благости своей, подчинил ее одному тому, что от нас зависит — нашим мыслям.
Посему говорю вам: не заботьтесь для
души вашей, что вам есть
и что пить, ни для
тела вашего, во что одеться.
Душа не больше ли пищи
и тело одежды?
Мне противна моя жизнь; я чувствую, что весь в грехах. — только вылезу из одного, попадаю в другой. Как мне хоть сколько-нибудь исправить свою жизнь? Одно есть самое действительное средство: признать свою жизнь в духе, а не в
теле, не участвовать в гадких делах телесной жизни. Только пожелай всей
душой этого,
и ты увидишь, как сейчас же сама собой станет исправляться твоя жизнь. Она была дурная только оттого, что ты своей духовной жизнью служил телесной жизни.
Мы называем злом всё то, что нарушает благо нашей телесной жизни. А между тем вся жизнь наша есть только постепенное освобождение
души от того, что составляет благо
тела.
И потому для того, кто понимает жизнь такою, какая она действительно есть, нет зла.
Человек живет для
тела и говорит: всё скверно; человек живет для
души и говорит: неправда, всё прекрасно. То, что ты называешь скверным, это то самое точило, без которого затупилось, заржавело бы самое дорогое, что есть во мне: моя
душа.
Объяснение этого странного противоречия только одно: люди все в глубине
души знают, что жизнь их не в
теле, а в духе,
и что всякие страдания всегда нужны, необходимы для блага духовной жизни. Когда люди, не видя смысла в человеческой жизни, возмущаются против страданий, но все-таки продолжают жить, то происходит это только оттого, что они умом утверждают телесность жизни, в глубине же
души знают, что она духовна
и что никакие страдания не могут лишить человека его истинного блага.
Для человека, живущего для
души, разрушение
тела есть только освобождение, страдания же — необходимые условия этого освобождения. Но каково же положение человека, полагающего свою жизнь в
теле, когда он видит, что то одно, чем он живет, — его
тело, разрушается, да еще
и с страданиями?!
Спрашивают: «что будет после смерти?» На этот вопрос ответ только один:
тело сгниет
и станет землею, это мы верно знаем. О том же, что будет с тем, что мы называем
душою, мы ничего не можем сказать, потому что вопрос: «что будет?» относится ко времени.
Душа же вне времени.
Душа не была
и не будет. Она одна есть. Не будь ее, ничего бы не было.
Когда мы рождаемся, наши
души кладутся в гроб нашего
тела. Гроб этот — наше
тело — постепенно разрушается,
и душа наша всё больше
и больше освобождается. Когда же
тело умирает по воле того, кто соединил
душу с
телом,
душа совсем освобождается.