Неточные совпадения
14) Соблазны устроительства, т. е. ложного представления о возможности и праве
одних людей насилием устраивать жизнь
других людей...
26) Ко всем соблазнам приводит человека ложное представление о превосходстве
одних людей над
другими, и потому для борьбы с соблазнами человеку нужны усилия воздержания от возвышающих себя над
другими людьми поступков, слов и мыслей, т. е. усилия смирения.
«Любите
друг друга, как я полюбил вас, и по тому все узнают, что вы мои ученики, если вы будете иметь любовь
друг к
другу», — сказал Христос. Он не говорит: если вы веритев то или это, но если вы любите. — Вера у разных людей и в разные времена может быть разная, но любовь у всех и всегда
одна и та же.
Если человек думает, что всё, что он видит вокруг себя, весь бесконечный мир, точно таков, каким он его видит, то он очень ошибается. Всё телесное человек знает только потому, что у него такое, а не иное зрение, слух, осязание. Будь эти чувства
другие, — и весь мир был бы
другой. Так что мы не знаем и не можем знать, каков тот телесный мир, в котором мы живем.
Одно, что мы верно и вполне знаем, это нашу душу.
Каждый из нас особенный от всех
других людей человек: мужчина, женщина, старик, мальчик, девочка; и в каждом из нас, особенном человеке, живет во всех
одно и то же во всех духовное существо, так что каждый из нас вместе и Иван, и Наталья, и
одно и то же во всех духовное существо.
Так что бывает так, что Иван или Наталья хотят чего-нибудь
одного, а духовное существо, которое живет в них, не хочет этого, а хочет совсем
другого.
В каждом человеке живут два человека:
один слепой, телесный, а
другой зрячий, духовный.
Один — слепой человек — ест, пьет, работает, отдыхает, плодится и делает всё это, как заведенные часы.
Другой — зрячий, духовный человек — сам ничего не делает, а только одобряет или не одобряет то, что делает слепой, животный человек.
Философ Кант говорил, что две вещи больше всего удивляют его.
Одно: это звезды на небе, а
другое: это закон добра в душе человека.
Все живые существа телами своими отделены
друг от
друга, но то, что дает им жизнь —
одно и то же во всех.
Мало сказать, что в каждом человеке такая же душа, как и во мне: в каждом человеке живет то же самое, что живет во мне. Все люди отделены
друг от
друга своими телами, но все соединены тем
одним духовным началом, которое дает жизнь всему.
Вид чужих страданий вызывает в
одних людях жалость, а в
других досаду. Даже
один и тот же человек, глядя на страдания людей, иногда жалеет, а иногда как будто радуется.
Один способ в том, что мы признаем себя отдельным существом ото всех
других.
Один способ познания разделяет нас
друг от
друга непробиваемой стеной,
другой убирает стену, и мы сливаемся в
одно со всеми.
Один способ научает нас признавать то, что все
другие существа не «я», а
другой учит тому, что все существа то же «я», какое мы сознаем собою.
Ценить и уважать царя или архиерея больше, чем нищего или каторжника все равно, что ценить и уважать
одну золотую монету больше
другой, потому что
одна завернута в белую,
другая в черную бумажку.
Людям кажется, что они все отделены
друг от
друга. А между тем, если бы точно каждый человек жил только своей отделенной от всех жизнью, то жизнь людей не могла бы продолжаться. Возможна человеческая жизнь только оттого, что во всех людях живет
один и тот же дух божий и что они знают это.
Иные люди думают, что живут по-настоящему только они
одни, что они — это всё, а все
другие — ничто.
Такие люди живут не в
одном своем «я», а и в
других людях, даже и в животных.
Если живешь только для себя, то живешь
одной частичкой своего истинного «я». Если же живешь для
других, то чувствуешь, как твое «я» расширяется.
Что для
одного нехорошо, то для
другого хорошо; что для тебя яд, то для
другого мед сладкий.
Как всякую вещь можно узнать, только ближе подойдя к ней, так и бога узнаешь только, когда приблизишься к нему. А приблизиться к богу можно только добрыми делами. И чем больше приучает себя человек к доброй жизни, тем ближе узнает он бога. И чем больше узнает бога, тем больше любит людей.
Одно помогает
другому.
Римский мудрец Сенека говорил, что всё, что мы видим, всё живое, всё это —
одно тело: мы все, как руки, ноги, желудок, кости, — члены этого тела. Мы все одинаково родились, все мы одинаково желаем себе добра, все мы знаем, что нам лучше помогать
друг другу, чем губить
друг друга, и во всех нас заложена
одна и та же любовь
друг к
другу. Мы, как камни, сложены в такой свод, что все сейчас же погибнем, если не будем поддерживать
друг друга.
Как же получить это добро, когда чувствуешь, что
одних людей любишь, а
других не любишь?
Отчего так тяжело бывает несогласие с
другим человеком и еще тяжелее нелюбовь к
другому человеку? Оттого, что мы все чувствуем, что то, что в нас делает нас людьми,
одно во всех. Так что, не любя
других, мы расходимся с тем, что
одно во всех, расходимся сами с собою.
Человек любит себя. Но если он любит в себе свое тело, то он ошибается, и от этой любви ему ничего не будет, кроме страданий. Любовь к себе только тогда хороша, когда человек любит в себе свою душу. Душа же
одна и та же во всех людях. И потому, если человек любит свою душу, он будет любить и души
других людей.
Оно всё в том, что все люди живут
одним и тем же духом, что все люди
одно и то же, но все разделены в этой жизни своими телами, и потому, если они понимают, что живут
одним и тем же во всех духом, то им надо соединяться
друг с
другом любовью. Если же люди не понимают этого и думают, что живут только своими отдельными телами, то враждуют
друг с
другом и бывают несчастливы.
Если два человека идут из Москвы в Киев, то как бы далеко они ни были
друг от
друга, — пускай
один подходит к Киеву, а
другой только вышел из Москвы, — они всё же идут в
одно место и рано или поздно сойдутся. Но как бы близко ни были люди, но если
один идет в Киев, а
другой в Москву, они всегда будут врозь.
Так и люди. Святой человек, если он живет для своей души, и самый слабый, грешный человек, если только он тоже живет для души, живут
одним и тем же и рано или поздно сойдутся. Если же два человека живут вместе, но
один живет для тела, а
другой для души, то им не миновать расходиться всё дальше и дальше.
А знать это и необходимо и легко: смысл жизни в
одном — в том, чтобы всё больше и больше освобождать душу от тела и соединять ее с
другими существами и началом всего — богом.
Один только есть у всех существ верный руководитель. Руководитель этот — всемирный дух, который заставляет каждое существо делать то, что ему должно делать: дух этот в дереве велит ему расти к солнцу, в цветке велит ему переходить в семя, в семени велит ему упасть в землю и прорасти. В человеке дух этот велит ему соединяться любовью с
другими существами.
Если бы все люди соединились в
одно, то не было бы того, что мы понимаем как свою особенную от
других жизнь, потому что жизнь наша есть только всё большее и большее соединение разъединенного. В этом, всё большем и большем, соединении разъединенного — и истинная жизнь и
одно истинное благо жизни людей.
Один раз
один из этих духов сказал
другому: «Человек этот свят, и, странное дело, он не знает этого.
Ребенок еще не чует в себе душу, и потому с ним не бывает того, что бывает со взрослым человеком, когда в нем в
одно и то же время говорят два несогласных голоса.
Один говорит: съешь сам, а
другой: отдай тому, кто просит.
Один говорит: отплати, а
другой говорит: прости.
Один говорит: верь тому, что говорят, а
другой говорит: сам подумай.
И чем старше становится человек, тем всё чаще слышит он эти два несогласных голоса:
один — голос тела, а
другой — голос духа. И хорошо будет тому человеку, который приучит себя слушаться голоса души, а не голоса тела.
Одни люди полагают жизнь в чревоугодии,
другие — в половой похоти, третьи — во власти, четвертые — в славе людской, и на всё это тратят свои силы, а нужно всегда и всем людям только
одно: растить душу. Только
одно это дает людям то истинное благо, такое благо, какого никто отнять не может.
Никто не может служить двум господам: ибо или
одного будет ненавидеть, а
другого любить, или
одному станет усердствовать, а о
другом нерадеть. Не можете служить богу и маммоне.
Когда человек сделал грех и понял, что он согрешил, ему две дороги:
одна та, чтобы признать грех и думать о том, как бы не повторять его,
другая та, чтобы, не веря своей совести, справиться о том, как люди смотрят на тот грех, который он сделал, и если люди не осуждают, продолжать грешить, не сознавая своих грехов.
Пришли две женщины к старцу за поучением.
Одна считала себя великой грешницей. Она в молодости изменила мужу и не переставая мучилась.
Другая же, прожив всю жизнь по закону, ни в каком особенном грехе не упрекала себя и была довольна собою.
Старец расспросил обеих женщин об их жизни.
Одна со слезами призналась ему в своем великом грехе. Она считала свой грех столь великим, что не ожидала за него прощения;
другая же сказала, что не знает за собой никаких особенных грехов. Старец сказал первой...
Женщины пошли и исполнили приказание старца.
Одна принесла большой камень,
другая — полный мешок мелких каменьев.
Если у
одного человека есть много лишнего, то у многих
других недостает нужного.
Губительны для доброй жизни излишества в пище, так же и еще более губительны для доброй жизни излишества половой жизни. И потому чем меньше отдается человек тому и
другому, тем лучше для его истинно духовной жизни. Разница между тем и
другим, однако, большая. Отказавшись совсем от пищи, человек уничтожает свою жизнь; отказавшись же от половой жизни, человек не прекращает ни своей жизни, ни жизни рода, которая зависит не от него
одного.
У Христа спросили: можно ли человеку оставлять жену и брать
другую? Он на это сказал, что этого не должно быть, что человек, сойдясь с женою, должен соединиться с нею так, чтобы они двое были как
одно тело. И что таков закон бога, и что то, что бог соединил, человек не должен разделять.
Если человек, живя
один, уволит себя от закона труда, он тотчас же казнится тем, что тело его чахнет и ослабляется. Если же человек уволит себя от этого закона тем, что заставит
других людей трудиться вместо него, то он тотчас же казнится тем, что душа его затемняется и умаляется.
И грабители эти бывают трех родов:
одни не видят и не хотят видеть того, что они грабители, и с спокойным духом грабят своих братьев;
другие видят, что они не правы, но думают, что они будто бы могут оправдать свой грабеж тем, что они служат или военными, или всякими чиновниками, или учат, пишут, печатают книги, и продолжают грабить.
Но люди так устроили свою жизнь, что
одни, сами ничего не работая, заставляют
других за себя работать, и, скучая от этого, выдумывают всякие глупости и гадости, чтобы занять себя;
другие же люди работают через силу и скучают работой, главное, оттого, что им приходится работать не на себя, а на
других.
Были два брата:
один служил у царя, а
другой кормился трудом рук своих. Богатый брат сказал раз бедному...
Десять добрых людей улягутся и мирно выспятся на
одном войлоке, а два богача не уживутся в десяти комнатах. Если доброму человеку достанется краюха хлеба, то половиной ее он поделится с голодным. Но если царь завоюет
одну часть света, он не успокоится, пока не захватит еще
другую такую же.
Легко отличить от остальных тех, которые кормятся трудом; так же легко заметны и те, которые кормятся милостыней; только грабителей не сразу можно признать, потому что их два рода:
одни — простые грабители, те, которые или грабят, силою отнимая у
других вещи, или воруют их.
Разве бог дал что-нибудь
одному, не дав того же
другому? Разве всеобщий отец исключил кого-нибудь из своих детей? Вы, требующие исключительного права пользоваться его дарами, покажите то завещание, по которому он лишил своего наследства
других братьев?
Правда, что богатство — скопление труда; но обыкновенно
один человек производит труд, а
другой — скопление. И это-то учеными людьми называется «разделением труда».