Неточные совпадения
Дело нашей
жизни на этом свете двойное. Одно — возрастить в себе свою душу, и другое — устанавливать царство божие на земле. Делаем мы и то и другое одним и тем же: тем, что освобождаем в себе тот
божественный свет, который заложен нам в душу.
Нужно освободиться от мысли о том, что небо может исправить наши ошибки. Если вы неряшливо приготовляете какое-нибудь кушанье, то вы не рассчитываете, что провидение сделает его вкусным; и точно так же, если вы в течение целого ряда безумных лет ложно направляли свою
жизнь, то не должны ожидать, что
божественное вмешательство направит и устроит всё к лучшему.
Только в настоящем проявляется свободная
божественная сила
жизни, и потому деятельность настоящего должна иметь свойства
божественного, то есть должна быть разумна и добра.
Давая нам разум, он как будто сказал нам: для того, чтобы вы могли избегать зла и пользоваться благом
жизни, я вселил в вас
божественную частицу себя самого.
Жизнь с забвением смерти и
жизнь с сознанием ежечасного приближения к смерти — два совершенно различные состояния. Одно близко к животному, другое — к
божественному.
То, что умирает, отчасти причастно уже вечности. Кажется, что умирающий говорит с нами из-за гроба. То, что он говорит нам, кажется нам повелением. Мы представляем его себе почти пророком. Очевидно, что для того, который чувствует уходящую
жизнь и открывающийся гроб, наступило время значительных речей. Сущность его природы должна проявиться. То
божественное, которое находится в нем, не может уже скрываться.
Все бедствия открывают нам в нас то
божественное, бессмертное, самодовлеющее, которое составляет основу нашей
жизни. Главное же, по людскому суждению, бедствие — смерть — открывает нам вполне наше истинное я.
Если представить себе совершенную вечную жизнь,
божественную жизнь, но тебя там не будет и любимого тобой человека не будет, ты в ней исчезнешь, то эта совершенная жизнь лишается всякого смысла.
Моя тема о творчестве, близкая ренессансной эпохе, но не близкая большей части философов того времени, не есть тема о творчестве культуры, о творчестве человека в «науках и искусстве», это тема более глубокая, метафизическая, тема о продолжении человеком миротворения, об ответе человека Богу, который может обогатить самую
божественную жизнь.
Если же не по своей вине гибнет существо, то это не есть гибель, такое существо не погибает, такое существо, возжаждав добра и
божественной жизни, всегда может спастись.
Согласно сему, как грех сатаны был восстание и возношение, так грех человека был падение и унижение: сатана обратился против божества; человек же токмо отвратился от божества, соответственно чему сатана вверг себя в мрачную бездну неугасимого огня и ненасытимого духовного глада; человек же подвергся лишь работе тления, впав в рабство материальной натуре, и внутренний благодатный свет
божественной жизни обменял на внешний свет вещественного мира.
Неточные совпадения
Жизнь в
божественной необходимости была бы бестрагична.
Такова уж неотвратимая диалектика: позитивно-гуманитарное отвержение
божественных ценностей ведет в конце концов к отвержению человека, ценности его души, превосходящей эту видимую эмпирическую
жизнь.
Русская душа сгорает в пламенном искании правды, абсолютной,
божественной правды и спасения для всего мира и всеобщего воскресения к новой
жизни.
Кто написал гениальную хулу на Христа «об Иисусе Сладчайшем и о горьких плодах мира», кто почувствовал темное начало в Христе, источник смерти и небытия, истребление
жизни, и противопоставил «демонической» христианской религии светлую религию рождения,
божественное язычество, утверждение
жизни и бытия?
В прошлом можно установить три типа мистики: мистика индивидуального пути души к Богу, это наиболее церковная форма; мистика гностическая, которую не следует отождествлять с гностиками-еретиками первых веков, эта мистика обращена не к индивидуальной только душе, но также к
жизни космической и
божественной; мистика пророческая и мессианская — это мистика сверхисторическая и эсхатологическая, предела конца.