Учение Христа о том, что жизнь нельзя обеспечить, а надо всегда, всякую минуту быть готовым умереть, дает больше блага, чем учение мира о том, что надо обеспечить свою жизнь, — дает больше блага уже по одному тому, что неизбежность смерти и необеспеченность жизни остаются те же при учении мира и при учении Христа, но самая жизнь, по учению Христа, не поглощается уже вся
без остатка праздным занятием мнимого обеспечения своей жизни, а становится свободна и может быть отдана одной свойственной ей цели: совершенствованию своей души и увеличению любви к людям.
— Я — не поклонница людей такого типа. Люди, которых понимаешь сразу, люди
без остатка, — неинтересны. Человек должен вмещать в себе, по возможности, все, плюс — еще нечто.
Теперь он загадал, что если число шагов до кресла от двери кабинета будет делиться на три
без остатка, то новый режим вылечит его от катара, если же не будет делиться, то нет.
А что при вводе за него отказаться может все
без остатка, предоставя между тем генерал-аншефу Троекурову, буде он имеет о таковой своей претензии какие-либо ясные и законные доказательства, может просить где следует особо.
Неточные совпадения
Когда он выехал за лес, пред ним на огромном пространстве раскинулись ровным бархатным ковром зеленя,
без одной плешины и вымочки, только кое-где в лощинах запятнанные
остатками тающего снега.
Попадались и речки с обрытыми берегами, и крошечные пруды с худыми плотинами, и деревеньки с низкими избенками под темными, часто до половины разметанными крышами, и покривившиеся молотильные сарайчики с плетенными из хвороста стенами и зевающими воротищами [Воротище —
остатки ворот
без створок.] возле опустелых гумен, и церкви, то кирпичные с отвалившеюся кое-где штукатуркой, то деревянные с наклонившимися крестами и разоренными кладбищами.
Пекли исполинский пирог, который сами господа ели еще на другой день; на третий и четвертый день
остатки поступали в девичью; пирог доживал до пятницы, так что один совсем черствый конец,
без всякой начинки, доставался, в виде особой милости, Антипу, который, перекрестясь, с треском неустрашимо разрушал эту любопытную окаменелость, наслаждаясь более сознанием, что это господский пирог, нежели самым пирогом, как археолог, с наслаждением пьющий дрянное вино из черепка какой-нибудь тысячелетней посуды.
Я еще, как сквозь сон, помню следы пожара, остававшиеся до начала двадцатых годов, большие обгорелые дома
без рам,
без крыш, обвалившиеся стены, пустыри, огороженные заборами,
остатки печей и труб на них.
— Государь, — ответил Стааль, — пощадите мои седые волосы, я дожил до них
без малейшего пятна. Мое усердие известно вашему величеству, кровь моя,
остаток дней принадлежат вам. Но тут дело идет о моей чести — моя совесть восстает против того, что делается в комиссии.