Неточные совпадения
Катенька, Любочка и Володя
посмотрели на меня в то время, как Jérôme за руку проводил меня через залу, точно с тем же выражением, с которым мы обыкновенно
смотрели на колодников, проводимых по понедельникам мимо наших окон. Когда же я подошел к креслу
бабушки, с намерением поцеловать ее руку, она отвернулась от меня и спрятала руку под мантилью.
Девочки, в особенности Катенька, с радостными, восторженными лицами
смотрят в окно
на стройную фигуру садящегося в экипаж Володи, папа говорит: «Дай бог, дай бог», — а
бабушка, тоже притащившаяся к окну, со слезами
на глазах, крестит Володю до тех пор, пока фаэтон не скрывается за углом переулка, и шепчет что-то.
Он подозрительно
смотрел на бабушку, на Марфеньку, на Тита Никоныча, на Марину, пуще всего на Марину, как на поверенную и ближайшую фрейлину Веры.
Нюша машинально подобрала валившиеся из рук скатерти и продолжала
смотреть на бабушку испуганными остановившимися глазами. Татьяна Власьевна только теперь догадалась, что Нюша слышала весь разговор Матрены Ильиничны.
Неточные совпадения
Удовлетворив своему любопытству, папа передал ее протопопу, которому вещица эта, казалось, чрезвычайно понравилась: он покачивал головой и с любопытством
посматривал то
на коробочку, то
на мастера, который мог сделать такую прекрасную штуку. Володя поднес своего турка и тоже заслужил самые лестные похвалы со всех сторон. Настал и мой черед:
бабушка с одобрительной улыбкой обратилась ко мне.
Все
смотрели на меня: кто с удивлением, кто с любопытством, кто с насмешкой, кто с состраданием; одна
бабушка смотрела совершенно равнодушно.
Бабушка, задумавшись,
смотрела на портрет, вделанный в черепаховую табакерку, и ничего не отвечала.
— Нет, не нужно, — сказал учитель, укладывая карандаши и рейсфедер в задвижной ящичек, — теперь прекрасно, и вы больше не прикасайтесь. Ну, а вы, Николенька, — прибавил он, вставая и продолжая искоса
смотреть на турка, — откройте наконец нам ваш секрет, что вы поднесете
бабушке? Право, лучше было бы тоже головку. Прощайте, господа, — сказал он, взял шляпу, билетик и вышел.
Почти месяц после того, как мы переехали в Москву, я сидел
на верху бабушкиного дома, за большим столом и писал; напротив меня сидел рисовальный учитель и окончательно поправлял нарисованную черным карандашом головку какого-то турка в чалме. Володя, вытянув шею, стоял сзади учителя и
смотрел ему через плечо. Головка эта была первое произведение Володи черным карандашом и нынче же, в день ангела
бабушки, должна была быть поднесена ей.