— Ведь
не всегда же мы будем жить вместе, — отвечала Катенька, слегка краснея и пристально вглядываясь в спину Филиппа. — Маменька могла жить у покойницы вашей маменьки, которая была ее другом; а с графиней, которая, говорят, такая сердитая, еще, бог знает, сойдутся ли они? Кроме того, все-таки когда-нибудь да мы разойдемся: вы богаты — у вас есть Петровское, а мы бедные — у маменьки ничего нет.
Неточные совпадения
— Нет, дай мне договорить, — перебил я, уже начиная ощущать легкое щекотанье в носу, предшествующее слезам, которые
всегда навертывались мне на глаза, когда я высказывал давно сдержанную задушевную мысль, — ты удаляешься от нас, разговариваешь только с Мими, как будто
не хочешь нас знать.
— Да ведь нельзя же
всегда оставаться одинаковыми; надобно когда-нибудь и перемениться, — отвечала Катенька, которая имела привычку объяснять все какою-то фаталическою необходимостью, когда
не знала, что говорить.
До вечера мы
не говорили друг с другом; я чувствовал себя виноватым, боялся взглянуть на него и целый день
не мог ничем заняться; Володя, напротив, учился хорошо и, как
всегда, после обеда разговаривал и смеялся с девочками.
— Это
не резон; он
всегда должен быть здесь. Дети
не мои, а ваши, и я
не имею права советовать вам, потому что вы умнее меня, — продолжала бабушка, — но, кажется, пора бы для них нанять гувернера, а
не дядьку, немецкого мужика. Да, глупого мужика, который их ничему научить
не может, кроме дурным манерам и тирольским песням. Очень нужно, я вас спрашиваю, детям уметь петь тирольские песни. Впрочем, теперь некому об этом подумать, и вы можете делать, как хотите.
Мне
всегда платили злом за добро, которое я делал людям, и моя награда
не здесь, а оттуда, — сказал он, указывая на небо.
Об одном тебя просит твоя маменька, — говорила она мне, — учись хорошенько и будь
всегда честным человеком, бог
не оставит тебя!
Он скажет: „Что ж делать, мой друг, рано или поздно ты узнал бы это, — ты
не мой сын, но я усыновил тебя, и ежели ты будешь достоин моей любви, то я никогда
не оставлю тебя“; и я скажу ему: „Папа, хотя я
не имею права называть тебя этим именем, но я теперь произношу его в последний раз, я
всегда любил тебя и буду любить, никогда
не забуду, что ты мой благодетель, но
не могу больше оставаться в твоем доме.
Несмотря на то, что проявления его любви были весьма странны и несообразны (например, встречая Машу, он
всегда старался причинить ей боль, или щипал ее, или бил ладонью, или сжимал ее с такой силой, что она едва могла переводить дыхание), но самая любовь его была искренна, что доказывается уже тем, что с той поры, как Николай решительно отказал ему в руке своей племянницы, Василий запил с горя, стал шляться по кабакам, буянить — одним словом, вести себя так дурно, что
не раз подвергался постыдному наказанию на съезжей.
Любочка смотрит
всегда прямо и иногда, остановив на ком-нибудь свои огромные черные глаза,
не спускает их так долго, что ее бранят за это, говоря, что это неучтиво; Катенька, напротив, опускает ресницы, щурится и уверяет, что она близорука, тогда как я очень хорошо знаю, что она прекрасно видит.
Любочка
не любит ломаться при посторонних, и, когда кто-нибудь при гостях начинает целовать ее, она дуется и говорит, что терпеть
не может нежностей; Катенька, напротив, при гостях
всегда делается особенно нежна к Мими и любит, обнявшись с какой-нибудь девочкой, ходить по зале.
Дубков был маленький жилистый брюнет, уже
не первой молодости и немного коротконожка, но недурен собой и
всегда весел.
— Я и скажу: я ушел потому, что был сердит на вас…
не сердит, а мне досадно было. Просто: я
всегда боюсь, что вы презираете меня за то, что я еще очень молод.
Почувствовавши себя на воле, глуповцы с какой-то яростью устремились по той покатости, которая очутилась под их ногами. Сейчас же они вздумали строить башню, с таким расчетом, чтоб верхний ее конец непременно упирался в небеса. Но так как архитекторов у них не было, а плотники были неученые и
не всегда трезвые, то довели башню до половины и бросили, и только, быть может, благодаря этому обстоятельству избежали смешения языков.
Нет: рано чувства в нем остыли; // Ему наскучил света шум; // Красавицы не долго были // Предмет его привычных дум; // Измены утомить успели; // Друзья и дружба надоели, // Затем, что
не всегда же мог // Beef-steaks и страсбургский пирог // Шампанской обливать бутылкой // И сыпать острые слова, // Когда болела голова; // И хоть он был повеса пылкой, // Но разлюбил он наконец // И брань, и саблю, и свинец.
Неточные совпадения
Артемий Филиппович.
Не судьба, батюшка, судьба — индейка: заслуги привели к тому. (В сторону.)Этакой свинье лезет
всегда в рот счастье!
Анна Андреевна. Вот хорошо! а у меня глаза разве
не темные? самые темные. Какой вздор говорит! Как же
не темные, когда я и гадаю про себя
всегда на трефовую даму?
Городничий (робея).Извините, я, право,
не виноват. На рынке у меня говядина
всегда хорошая. Привозят холмогорские купцы, люди трезвые и поведения хорошего. Я уж
не знаю, откуда он берет такую. А если что
не так, то… Позвольте мне предложить вам переехать со мною на другую квартиру.
Анна Андреевна. Ты, Антоша,
всегда готов обещать. Во-первых, тебе
не будет времени думать об этом. И как можно и с какой стати себя обременять этакими обещаниями?
Я
не люблю церемонии. Напротив, я даже стараюсь
всегда проскользнуть незаметно. Но никак нельзя скрыться, никак нельзя! Только выйду куда-нибудь, уж и говорят: «Вон, говорят, Иван Александрович идет!» А один раз меня приняли даже за главнокомандующего: солдаты выскочили из гауптвахты и сделали ружьем. После уже офицер, который мне очень знаком, говорит мне: «Ну, братец, мы тебя совершенно приняли за главнокомандующего».