Люди, существование которых состоит в медленном
уничтожении личности и приближении к неизбежной смерти этой личности, и которые не могут не знать этого, всё время своего существования всячески стараются, — только тем и заняты, чтобы утверждать эту гибнущую личность, удовлетворять ее похотям и тем лишать себя возможности единственного блага жизни — любви.
Неточные совпадения
Но мало и этого: начиная испытывать ослабление сил и болезни, и глядя на болезни и старость, смерть других людей, он замечает еще и то, что и самое его существование, в котором одном он чувствует настоящую, полную жизнь, каждым часом, каждым движением приближается к ослаблению, старости, смерти; что жизнь его, кроме того, что она подвержена тысячам случайностей
уничтожения от других борющихся с ним существ и всё увеличивающимся страданиям, по самому свойству своему есть только не перестающее приближение к смерти, к тому состоянию, в котором вместе с жизнью
личности наверное уничтожится всякая возможность какого бы то ни было блага
личности.
Единственная представляющаяся сначала человеку цель жизни есть благо его
личности, но блага для
личности не может быть; если бы и было в жизни нечто, похожее на благо, то жизнь, в которой одной возможно благо, жизнь
личности, каждым движением, каждым дыханием неудержимо влечется к страданиям, к злу, к смерти, к
уничтожению.
С древнейших времен учение о том, что признание своей жизни в
личности есть
уничтожение жизни и что отречение от блага
личности есть единственный путь достижения жизни, было проповедуемо великими учителями человечества.
На людях, оставляющих после себя силу, продолжающую действовать, мы можем наблюдать и то, почему эти люди, подчинив свою
личность разуму и отдавшись жизни любви, никогда не могли сомневаться и не сомневались в невозможности
уничтожения жизни.
Неточные совпадения
Люди простые, обыкновенные, с требованиями русской общественной, крестьянской, христианской нравственности, оставляли эти понятия и усваивали новые, острожные, состоящие, главное, в том, что всякое поругание, насилие над человеческою
личностью, всякое
уничтожение ее позволено, когда оно выгодно.
Правительства должны были избавить людей от жестокости борьбы
личностей и дать им уверенность в ненарушимости порядка жизни государственной, а вместо этого они накладывают на
личность необходимость той же борьбы, только отодвинув ее от борьбы с ближайшими
личностями к борьбе с
личностями других государств, и оставляют ту же опасность
уничтожения и
личности и государства.
При общей же воинской повинности выходит то, что люди, принесши все требуемые от них жертвы для того, чтобы избавиться от жестокости борьбы и от непрочности жизни, после всех принесенных жертв призываются опять ко всем тем опасностям, от которых они думали избавиться, и кроме того та совокупность — государство, во имя которой
личности отреклись от своих выгод, подвергается опять такой же опасности
уничтожения, какой прежде подвергалась сама
личность.
Но многие из образованных людей пустились теперь в другую крайность: в
уничтожение вообще
личностей.
Свою ипостасность, или
личность в себе, человек знает как нечто совершенно абсолютное, вечное в смысле вневременности, для чего он не может помыслить ни сотворения, ни
уничтожения, вообще связать ее с потоком временности.