Но ведь вопрос в том, почему именно такие-то люди подверглись именно таким-то
ужасным страданиям, и как мне избавиться от этих случайностей страдания?
На это нет ответа. Рассуждение, напротив, очевидно показывает мне, что закона, по которому один человек подвергается, а другой не подвергается этим случайностям, нет и не может быть никакого, что подобных случайностей бесчисленное количество и что потому, что бы я ни делал, моя жизнь всякую секунду подвержена всем бесчисленным случайностям самого
ужасного страдания.
Неточные совпадения
Но если бы человек и мог не бояться смерти и не думать о ней, одних
страданий,
ужасных, бесцельных, — ничем не оправдываемых и никогда не отвратимых
страданий, которым он подвергается, было бы достаточно для того, чтобы разрушить всякий разумный смысл, приписываемый жизни.
Зачем, за что эти и тысячи других бессмысленных,
ужасных случайностей
страданий, поражающих людей?
Я вижу причины своего
страдания в прошедшем, в заблуждениях моих и других людей, и если моя деятельность не направлена на причину
страдания — на заблуждение, и я не стараюсь освободиться от него, я не делаю того, что должно быть, и потому-то
страдание и представляется мне тем, чего не должно быть, и оно не только в действительности, но и в воображении возрастает до
ужасных, исключающих возможность жизни, размеров.
Но когда такого человека постигает
страдание, выходящее за пределы видимой ему связи
страдания и заблуждения, — как, когда он страдает от причин, бывших всегда вне его личной деятельности или когда последствия его
страданий не могут быть ни на что нужны ни его, ни чьей другой личности, — ему кажется, что его постигает то, чего не должно быть, и он спрашивает себя: зачем? за что? и, не находя предмета, на который бы он мог направить свою деятельность, возмущается против
страдания, и
страдание его делается
ужасным мучением.
Мучения боли действительно ужасны для людей, положивших свою жизнь в плотском существовании. Да как же им и не быть
ужасными, когда та сила разума, данная человеку для уничтожения мучительности
страданий, направлена только на то, чтобы увеличивать ее?
Но, что б они ни говорили, он знал, что теперь всё погибло. Прислонившись головой к притолоке, он стоял в соседней комнате и слышал чей-то никогда неслыханный им визг, рев, и он знал, что это кричало то, что было прежде Кити. Уже ребенка он давно не желал. Он теперь ненавидел этого ребенка. Он даже не желал теперь ее жизни, он желал только прекращения этих
ужасных страданий.
Страх есть дело невольное, и, без сомнения, эти несчастные чувствуют нередко то, что я, за грехи мои, однажды в жизни испытал над самим собою; и если
ужасные страдания возбуждают в нас не только жалость, но даже некоторый род почтения к страдальцу, то знайте, господа! что трусы народ препочтенный: никто в целом мире не терпит такой муки и не страдает, как они.
Как пример этого, я расскажу вам историю великого разбойника Кандаты, который умер нераскаянным и вновь родился дьяволом в аду, где он мучился за свои дурные дела самыми
ужасными страданиями.
Неточные совпадения
Алексей Александрович взял руки Вронского и отвел их от лица,
ужасного по выражению
страдания и стыда, которые были на нем.
— Поспеши найти, завтра опять ступай и поспеши, все оставь и поспеши. Может, еще успеешь что-либо
ужасное предупредить. Я вчера великому будущему
страданию его поклонился.
Но только это и успел выговорить, онемев под
ужасным взглядом Аглаи. В этом взгляде выразилось столько
страдания и в то же время бесконечной ненависти, что он всплеснул руками, вскрикнул и бросился к ней, но уже было поздно! Она не перенесла даже и мгновения его колебания, закрыла руками лицо, вскрикнула: «Ах, боже мой!» — и бросилась вон из комнаты, за ней Рогожин, чтоб отомкнуть ей задвижку у дверей на улицу.
Когда я пробовал разогнать этот мрак, то она доходила до таких
страданий, что мое сердце никогда не заживет, пока я буду помнить об этом
ужасном времени.
Вы увидите, как острый кривой нож входит в белое здоровое тело; увидите, как с
ужасным, раздирающим криком и проклятиями раненый вдруг приходит в чувство; увидите, как фельдшер бросит в угол отрезанную руку; увидите, как на носилках лежит, в той же комнате, другой раненый и, глядя на операцию товарища, корчится и стонет не столько от физической боли, сколько от моральных
страданий ожидания, — увидите
ужасные, потрясающие душу зрелища; увидите войну не в правильном, красивом и блестящем строе, с музыкой и барабанным боем, с развевающимися знаменами и гарцующими генералами, а увидите войну в настоящем ее выражении — в крови, в
страданиях, в смерти…