Неточные совпадения
Если бы было прежде всего признано понятие жизни в его центральном значении, в
том, в котором все его понимают, и потом было бы ясно определено, что наука, сделав от этого понятия отвлечение всех
сторон его, кроме одной, подлежащей внешнему наблюдению, рассматривает явления с одной этой
стороны, для которой она имеет свойственные ей методы исследования, тогда бы было прекрасно и было бы совсем другое дело: тогда и место, которое заняла бы наука, и результаты, к которым бы мы приходили на основании науки, были бы совсем другие.
То же происходит и теперь с
той опытной эволюционной наукой, которая, рассматривая одну
сторону или некоторые
стороны жизни, заявляет притязания на изучение всей жизни.
Люди с таким ложным взглядом на свою науку никак не хотят признать
того, что их исследованиям подлежат только некоторые
стороны жизни, но утверждают, что вся жизнь со всеми ее явлениями будет исследована ими путем внешнего опыта.
Исследуя одну или несколько
сторон жизненных явлений, мы узнаем все
стороны; т. е., другими словами, что если очень долго и усердно смотреть на предмет с одной
стороны,
то мы увидим предмет со всех
сторон и даже из середины.
«Не смотрите никуда, — говорит показывающий, — кроме как на
ту сторону, где появляются отражения, и главное, не глядите на самый предмет; ведь предмета и нет, а есть только отражение его».
Когда он спрашивает себя о своем месте во времени и пространстве,
то ему прежде всего представляется, что он стоит посредине бесконечного в обе
стороны времени и что он центр шара, поверхность которого везде и нигде.
Человек начинает жить истинной жизнью, т. е. поднимается на некоторую высоту над жизнью животной, и с этой высоты видит призрачность своего животного существования, неизбежно кончающегося смертью, видит, что существование его в плоскости обрывается со всех
сторон пропастями, и, не признавая, что этот подъем в высоту и есть сама жизнь, ужасается перед
тем, что он увидал с высоты.
Благо жизни такого человека в любви, как благо растения в свете, и потому, как ничем незакрытое, растение не может спрашивать и не спрашивает, в какую
сторону ему расти, и хорош ли свет, не подождать ли ему другого, лучшего, а берет
тот единый свет, который есть в мире, и тянется к нему, — так и отрекшийся от блага личности человек не рассуждает о
том, что ему отдать из отнятого от других людей и каким любимым существам, и нет ли какой еще лучшей любви, чем
та, которая заявляет требования, — а отдает себя, свое существование
той любви, которая доступна ему и есть перед ним.
Любовь по учению Христа есть сама жизнь; но не жизнь неразумная, страдальческая и гибнущая, но жизнь блаженная и бесконечная. И мы все знаем это. Любовь не есть вывод разума, не есть последствие известной деятельности; а это есть сама радостная деятельность жизни, которая со всех
сторон окружает нас, и которую мы все знаем в себе с самых первых воспоминаний детства до
тех пор, пока ложные учения мира не засорили ее в нашей душе и не лишили нас возможности испытывать ее.
Человек, положивши свою жизнь в подчинение закону разума и в проявление любви, видит уж в этой жизни, с одной
стороны лучи света
того нового центра жизни, к которому он идет, с другой
то действие, которое свет этот, проходящий через него, производит на окружающих.
Сначала мне кажется, что этот отрезок конуса и есть вся моя жизнь, но по мере движения моей истинной жизни, с одной
стороны, я вижу, что
то, что составляет основу моей жизни, находится позади ее, за пределами ее: по мере жизни я живее и яснее чувствую мою связь с невидимым мне прошедшим; с другой
стороны, я вижу, как эта же основа опирается на невидимое мне будущее, я яснее и живее чувствую свою связь с будущим и заключаю о
том, что видимая мною жизнь, земная жизнь моя, есть только малая часть всей моей жизни с обоих концов ее — до рождения и после смерти — несомненно существующей, но скрывающейся от моего теперешнего познания.
Разум ставит человека на
тот единственный путь жизни, который, как конусообразный расширяющийся тунель, среди со всех
сторон замыкающих его стен, открывает ему вдали несомненную неконечность жизни и ее блага.
Испуганный и как во сне, Клим побежал, выскочил за ворота, прислушался; было уже темно и очень тихо, но звука шагов не слыхать. Клим побежал в
сторону той улицы, где жил Макаров, и скоро в сумраке, под липами у церковной ограды, увидал Макарова, — он стоял, держась одной рукой за деревянную балясину ограды, а другая рука его была поднята в уровень головы, и, хотя Клим не видел в ней револьвера, но, поняв, что Макаров сейчас выстрелит, крикнул:
Неточные совпадения
Артемий Филиппович. Не судьба, батюшка, судьба — индейка: заслуги привели к
тому. (В
сторону.)Этакой свинье лезет всегда в рот счастье!
Городничий (в
сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет! Не знаешь, с которой
стороны и приняться. Ну, да уж попробовать не куды пошло! Что будет,
то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в чем другом,
то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Анна Андреевна. После? Вот новости — после! Я не хочу после… Мне только одно слово: что он, полковник? А? (С пренебрежением.)Уехал! Я тебе вспомню это! А все эта: «Маменька, маменька, погодите, зашпилю сзади косынку; я сейчас». Вот тебе и сейчас! Вот тебе ничего и не узнали! А все проклятое кокетство; услышала, что почтмейстер здесь, и давай пред зеркалом жеманиться: и с
той стороны, и с этой
стороны подойдет. Воображает, что он за ней волочится, а он просто тебе делает гримасу, когда ты отвернешься.
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в
то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой
стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Бобчинский. Да вы поищите-то получше, Петр Иванович! У вас там, я знаю, в кармане —
то с правой
стороны прореха, так в прореху-то, верно, как-нибудь запали.