Им кажется, что существования людей бывают более и менее хорошие, счастливые; существование бедного работника пли больного человека, говорят они, дурное, несчастливое; существование богача или здорового человека хорошее, счастливое; и они все
силы разума своего напрягают на то, чтобы избежать дурного, несчастливого, бедного и болезненного существования и устроить себе хорошее, богатое и здоровое, счастливое.
Мучения боли действительно ужасны для людей, положивших свою жизнь в плотском существовании. Да как же им и не быть ужасными, когда та
сила разума, данная человеку для уничтожения мучительности страданий, направлена только на то, чтобы увеличивать ее?
Неточные совпадения
С древнейших времен сказал себе это человек, и это внутреннее противоречие жизни человека с необычайной
силой и ясностью было выражено и Индийскими, и Китайскими, и Египетскими, и Греческими, и Еврейскими мудрецами, и с древнейших времен
разум человека был направлен на познание такого блага человека, которое не уничтожалось бы борьбой существ между собою, страданиями и смертью.
Разум, та высшая способность человека, необходимая для его жизни, которая дает ему, нагому, беспомощному человеку, среди разрушающих его
сил природы, — и средства к существованию и средства к наслаждению, — эта-то способность отравляет его жизнь.
Есть это движение в высоту, это большее и большее подчинение
разуму, — и между двумя
силами и одной устанавливается отношение и совершается большее или меньшее движение по равнодействующей, поднимающей существование человека в область жизни.
Силы пространственные и временные —
силы определенные, конечные, несовместимые с понятием жизни;
сила же стремления к благу через подчинение
разуму есть
сила, поднимающая в высоту, — сама
сила жизни, для которой нет ни временных, ни пространственных пределов.
Происходит это от того, что человек простой, так называемый необразованный, всю жизнь свою работавший телом, не извратил свой
разум и удержал его во всей чистоте и
силе.
Страдания человека начинаются только тогда, когда он употребляет
силу своего
разума на усиление и увеличение до бесконечных пределов разростающихся требований личности для того, чтобы скрыть от себя требования
разума.
Глядя на свое прошедшее в этой жизни, он видит, по памятному ему ряду своих сознаний, что отношение его к миру изменялось, подчинение закону
разума увеличивалось, и увеличивалась не переставая
сила и область любви, давая ему всё большее и большее благо независимо, а иногда прямо обратно пропорционально умалению существования личности.
Довольно мне знать, что если всё то, чем я живу, сложилось из жизни живших прежде меня и давно умерших людей и что поэтому всякий человек, исполнявший закон жизни, подчинивший свою животную личность
разуму и проявивший
силу любви, жил и живет после исчезновения своего плотского существования в других людях, — чтобы нелепое и ужасное суеверие смерти уже никогда более не мучило меня.
На людях, оставляющих после себя
силу, продолжающую действовать, мы можем наблюдать и то, почему эти люди, подчинив свою личность
разуму и отдавшись жизни любви, никогда не могли сомневаться и не сомневались в невозможности уничтожения жизни.
Киреевский, им выражена так: «Внутреннее сознание, что есть в глубине души живое общее сосредоточие для всех отдельных
сил разума, и одно достойное постигать высшую истину — такое сознание постоянно возвышает самый образ мышления человека: смиряя его рассудочное самомнение, оно не стесняет свободы естественных законов его мышления; напротив, укрепляет его самобытность и вместе с тем добровольно подчиняет его вере».
Вот непримиримое противоречие Запада и Востока. Именно это, рожденное отчаянием, своеобразие восточной мысли и является одной из основных причин политического и социального застоя азиатских государств. Именно этой подавленностью личности, запутанностью ее, ее недоверием к
силе разума, воли и объясняется мрачный хаос политической и экономической жизни Востока. На протяжении тысячелетий человек Востока был и все еще остается в массе своей «человеком не от мира сего».
Неточные совпадения
«Разве не то же самое делаем мы, делал я,
разумом отыскивая значение
сил природы и смысл жизни человека?» продолжал он думать.
Это — мировые
силы, какими они были до вмешательства
разума.
— Не знаком. Ну, так вот… Они учили, что Эон — безначален, но некоторые утверждали начало его в соборности мышления о нем, в стремлении познать его, а из этого стремления и возникла соприсущая Эону мысль — Эннойя… Это — не
разум, а
сила, двигающая
разумом из глубины чистейшего духа, отрешенного от земли и плоти…
Наблюдая за человеком в соседней комнате, Самгин понимал, что человек этот испытывает боль, и мысленно сближался с ним. Боль — это слабость, и, если сейчас, в минуту слабости, подойти к человеку, может быть, он обнаружит с предельной ясностью ту
силу, которая заставляет его жить волчьей жизнью бродяги. Невозможно, нелепо допустить, чтоб эта
сила почерпалась им из книг, от
разума. Да, вот пойти к нему и откровенно, без многоточий поговорить с ним о нем, о себе. О Сомовой. Он кажется влюбленным в нее.
— Какая-то таинственная
сила бросает человека в этот мир беззащитным, без
разума и речи, затем, в юности, оторвав душу его от плоти, делает ее бессильной зрительницей мучительных страстей тела.