Неточные совпадения
Я согласен, что определять законы мира из одних выводов
разума без опыта и наблюдения есть
путь ложный и ненаучный, т. е. не могущий дать истинного знания; но если изучать заявления мира опытом и наблюдениями, и вместе с тем руководствоваться в этих опытах и наблюдениях понятиями не основными, общими всем, а условными, и описывать результаты этих опытов словами, которым можно приписывать различное значение, то не будет ли еще хуже?
Животная личность влечется к благу;
разум указывает человеку обманчивость личного блага и оставляет один
путь. Деятельность на этом
пути есть любовь.
Ведь то же и с
разумом, посредством которого я познаю. Если бы я мог видеть то, что за пределами моего
разума, я бы не видал того, что в пределах его. А для блага моей истинной жизни мне нужнее всего знать то, чему я должен подчинить здесь и теперь свою животную личность для того, чтобы достигнуть блага жизни. И
разум открывает мне это, открывает мне в этой жизни тот единый
путь, на котором я не вижу прекращение своего блага.
Разум ставит человека на тот единственный
путь жизни, который, как конусообразный расширяющийся тунель, среди со всех сторон замыкающих его стен, открывает ему вдали несомненную неконечность жизни и ее блага.
Неточные совпадения
— Приятно слышать, что хотя и не вполне, а согласны, — сказал историк с улыбочкой и снова вздохнул. — Да,
разум у нас, на Руси, многое двинул с природного места на ложный
путь под гору.
— Все — программы, спор о программах, а надобно искать
пути к последней свободе. Надо спасать себя от разрушающих влияний бытия, погружаться в глубину космического
разума, устроителя вселенной. Бог или дьявол — этот
разум, я — не решаю; но я чувствую, что он — не число, не вес и мера, нет, нет! Я знаю, что только в макрокосме человек обретет действительную ценность своего «я», а не в микрокосме, не среди вещей, явлений, условий, которые он сам создал и создает…
Он внес жизнь,
разум и опыт в каменные пустыни, в глушь лесов и силою светлого разумения указал
путь тысячам за собою.
Тот, кто находится внутри, в самой глубине европейского процесса познания, а не со стороны благоговейно на него смотрит, постигает внутреннюю трагедию европейского
разума и европейской науки, глубокий их кризис, мучительную неудовлетворенность, искание новых
путей.
Вот почему религиозное восстановление духовной цельности в познании есть не порабощение познающего
разума, а его освобождение, раскрытие ему
путей к истине, к бытию.