Ведь затем-то я и человек — личность, чтобы я
понимал страдания других личностей, и затем-то я — разумное сознание, чтобы в страдании каждой отдельной личности я видел общую причину страдания — заблуждения, и мог уничтожить ее в себе и других.
Неточные совпадения
Если бы люди действительно вполне
понимали жизнь так, как они говорят, что ее
понимают, ни один, от одного страха всех тех мучительных и ничем необъяснимых
страданий, которые он видит вокруг себя и которым: он может подпасть всякую секунду, не остался бы жить на свете.
Вопросы: зачем? и за что?, возникающие в душе человека при испытывании или воображении
страдания, показывают только то, что человек не познал той деятельности, которая должна быть вызвана в нем
страданием, и которая освобождает
страдание от его мучительности. И действительно, для человека, признающего свою жизнь в животном существовании, не может быть этой, освобождающей
страдание деятельности, и тем меньше, чем уже он
понимает свою жизнь.
Когда человек, признающий жизнью личное существование, находит причины своего личного
страдания в своем личном заблуждении, —
понимает, что он заболел оттого, что съел вредное, или что его прибили оттого, что он сам пошел драться, или что он голоден и гол оттого, что он не хотел работать, — он узнает, что страдает за то, что сделал то, что не должно, и за тем, чтобы вперед не делать этого и, направляя свою деятельность на уничтожение заблуждения, не возмущается против
страдания, и легко и часто радостно несет его.
Но если бы даже и можно было
понять кое-как то, что своими заблуждениями заставляя страдать других людей, я своими
страданиями несу заблуждения других; если можно
понять тоже очень отдаленно то, что всякое
страдание есть указание на заблуждение, которое должно быть исправлено людьми в этой жизни, остается огромный ряд
страданий, уже ничем не объяснимых.
Кто не испытал разлуки, разлуки насильственной, тот не в силах будет
понять страданий, которые переносят разлученные силою, не всякому будет легко представить себе ту радость, то счастье, которое испытал Николай Герасимович при приезде в Брюссель любимой женщины посте этой долгой насильственной разлуки.
Неточные совпадения
Сидя на звездообразном диване в ожидании поезда, она, с отвращением глядя на входивших и выходивших (все они были противны ей), думала то о том, как она приедет на станцию, напишет ему записку и что̀ она напишет ему, то о том, как он теперь жалуется матери (не
понимая ее
страданий) на свое положение, и как она войдет в комнату, и что она скажет ему.
В первый раз тогда
поняв ясно, что для всякого человека и для него впереди ничего не было, кроме
страдания, смерти и вечного забвения, он решил, что так нельзя жить, что надо или объяснить свою жизнь так, чтобы она не представлялась злой насмешкой какого-то дьявола, или застрелиться.
Но, Долли, душенька, я
понимаю твои
страдания вполне, только одного я не знаю: я не знаю… я не знаю, насколько в душе твоей есть еще любви к нему.
— Поставят монументы, — убежденно сказал он. — Не из милосердия, — тогда милосердию не будет места, потому что не будет наших накожных
страданий, — монументы поставят из любви к необыкновенной красоте правды прошлого; ее
поймут и оценят, эту красоту…
Затем он сознался, что плохо
понимает, чего хотят поэты-символисты, но ему приятно, что они не воспевают
страданий народа, не кричат «вперед, без страха и сомненья» и о заре «святого возрожденья».