Неточные совпадения
Если я допущу, что клеточки имеют жизнь, то я от
понятия жизни должен отвлечь главный признак своей жизни, сознание себя единым живым существом; если же я допущу, что я имею жизнь, как
отдельное существо, то очевидно, что клеточкам, из которых состоит всё мое тело и о сознании которых я ничего не знаю, я никак не могу приписать того же свойства.
Первый и главный акт нашего познания живых существ тот, что мы много разных предметов включаем в
понятие одного живого существа, и это живое существо исключаем из всего другого. И то и другое мы делаем только на основании всеми нами одинаково сознаваемого определения жизни, как стремления к благу себя, как
отдельного от всего мира существа.
Неточные совпадения
Определяя прекрасное как полное проявление идеи в
отдельном существе, мы необходимо придем к выводу: «прекрасное в действительности только призрак, влагаемый в нее нашею фантазиею»; из этого будет следовать, что «собственно говоря, прекрасное создается нашею фантазиею, а в действительности (или, [по Гегелю]: в природе) истинно прекрасного нет»; из того, что в природе нет истинно прекрасного, будет следовать, что «искусство имеет своим источником стремление человека восполнить недостатки прекрасного в объективной действительности» и что «прекрасное, создаваемое искусством, выше прекрасного в объективной действительности», — все эти мысли составляют сущность [гегелевской эстетики и являются в ней] не случайно, а по строгому логическому развитию основного
понятия о прекрасном.
Поэтому человеческому духу кажется, что
отдельное существо, ограниченное пределами пространства и времени, совершенно соответствует своему
понятию, кажется, что в нем вполне осуществилась идея, а в этой определенной идее вполне осуществилась идея вообще.
Я не буду говорить о том, что основные
понятия, из которых выводится у Гегеля определение прекрасного], теперь уже признаны не выдерживающими критики; не буду говорить и о том, что прекрасное [у Гегеля] является только «призраком», проистекающим от непроницательности взгляда, не просветленного философским мышлением, перед которым исчезает кажущаяся полнота проявления идеи в
отдельном предмете, так что [по системе Гегеля] чем выше развито мышление, тем более исчезает перед ним прекрасное, и, наконец, для вполне развитого мышления есть только истинное, а прекрасного нет; не буду опровергать этого фактом, что на самом деле развитие мышления в человеке нисколько не разрушает в нем эстетического чувства: все это уже было высказано много раз.
Наконец, ближайшим образом мысль о том, что прекрасное есть чистая форма, вытекает из
понятия, что прекрасное есть чистый призрак; а такое
понятие — необходимое следствие определения прекрасного как полноты осуществления идеи в
отдельном предмете и падает вместе с этим определением.
В этом видят преимущество поэтических картин перед действительностью; но то же самое делает и каждое
отдельное слово со своим предметом: в слове (в
понятии) также выпущены все случайные и оставлены одни существенные черты предмета; может быть, для неопытного соображения слово яснее самого предмета; но это уяснение есть только ослабление.