Если человек может отказывать требованиям самой малой любви настоящего во имя требования самой большой любви будущего, то разве не ясно, что такой человек, если бы он всеми силами и желал этого, никогда не будет в состоянии взвесить, на сколько он может отказывать требованиям настоящего во имя будущего, и потому, не
будучи в силах решить этого вопроса, всегда выберет то проявление любви, которое будет приятно для него, т. е. будет действовать не во имя любви, а во имя своей личности.
Неточные совпадения
Но мало и этого: начиная испытывать ослабление
сил и болезни, и глядя на болезни и старость, смерть других людей, он замечает еще и то, что и самое его существование,
в котором одном он чувствует настоящую, полную жизнь, каждым часом, каждым движением приближается к ослаблению, старости, смерти; что жизнь его, кроме того, что она подвержена тысячам случайностей уничтожения от других борющихся с ним существ и всё увеличивающимся страданиям, по самому свойству своему
есть только не перестающее приближение к смерти, к тому состоянию,
в котором вместе с жизнью личности наверное уничтожится всякая возможность какого бы то ни
было блага личности.
Ложное познание, не имея
в виду этого главного предмета знания, направляет свои
силы на изучение животного существования прошедших и современных людей и на изучение условий существования человека вообще, как животного. Ему представляется, что из этих изучений может
быть найдено и руководство для блага жизни человеческой.
Есть это движение
в высоту, это большее и большее подчинение разуму, — и между двумя
силами и одной устанавливается отношение и совершается большее или меньшее движение по равнодействующей, поднимающей существование человека
в область жизни.
Силы пространственные и временные —
силы определенные, конечные, несовместимые с понятием жизни;
сила же стремления к благу через подчинение разуму
есть сила, поднимающая
в высоту, — сама
сила жизни, для которой нет ни временных, ни пространственных пределов.
Но если она не убьется, ей только два выхода: или она пойдет и повезет, и увидит, что тяжесть не велика и езда не мука, а радость, или отобьется от рук, и тогда хозяин сведет ее на рушильное колесо, привяжет арканом к стене, колесо завертится под ней, и она
будет ходить
в темноте на одном месте, страдая, но ее
силы не пропадут даром: она сделает свою невольную работу, и закон исполнится и на ней.
Возможность истинной любви начинается только тогда, когда человек понял, что нет для него блага его животной личности. Только тогда все соки жизни переходят
в один облагороженный черенок истинной любви, разростающийся уже всеми
силами ствола дичка животной личности. Учение Христа и
есть прививка этой любви, как Он и сам сказал это. Он сказал, что Он, Его любовь,
есть та одна лоза, которая может приносить плод, и что всякая ветвь, не приносящая плода, отсекается.
Внешний мир действует на всех людей одинаково, но впечатления людей, поставленных даже
в совершенно тожественные условия, до бесконечности разнообразны, и по числу получаемых и могущих
быть дробимыми до бесконечности впечатлений, и по
силе их.
Смерть видна и страшна ему не только
в будущем, но и
в настоящем, при всех проявлениях уменьшение животной жизни, начиная от младенчества и до старости, потому что движение существования от детства до возмужалости только кажется временным увеличением
сил,
в сущности же
есть такое же огрубение членов, уменьшение гибкости, жизненности, не прекращающееся от рождения и до смерти.
Та
сила жизни, которая
была в моем брате, не только не исчезла, не уменьшилась, но даже не осталась той же, а увеличилась и сильнее, чем прежде, действует на меня.
Я могу сказать, что он вышел из того низшего отношения к миру,
в котором он
был как животное, и
в котором я еще нахожусь, — вот и всё; могу сказать, что я не вижу того центра нового отношения к миру,
в котором он теперь; но не могу отрицать его жизни, потому что чувствую на себе ее
силу.
Христос умер очень давно, и плотское существование Его
было короткое, и мы не имеем ясного представления о Его плотской личности, но
сила Его разумно-любовной жизни, Его отношение к миру — ничье иное, действует до сих пор на миллионы людей, принимающих
в себя это Его отношение к миру и живущих им.
И пока боль служит обереганием личности, как это происходит
в ребенке, боль эта не может
быть тою ужасающею мукой, какою мы знаем боль
в те времена, когда мы находимся
в полной
силе разумного сознания и противимся боли, признавая ее тем, чего не должно
быть.
Мучения боли действительно ужасны для людей, положивших свою жизнь
в плотском существовании. Да как же им и не
быть ужасными, когда та
сила разума, данная человеку для уничтожения мучительности страданий, направлена только на то, чтобы увеличивать ее?
Обнаруживала ли ими болеющая душа скорбную тайну своей болезни, что не успел образоваться и окрепнуть начинавший в нем строиться высокий внутренний человек; что, не испытанный измлада в борьбе с неудачами, не достигнул он до высокого состоянья возвышаться и крепнуть от преград и препятствий; что, растопившись, подобно разогретому металлу, богатый запас великих ощущений не принял последней закалки, и теперь, без упругости, бессильна его воля; что слишком для него рано умер необыкновенный наставник и нет теперь никого во всем свете, кто бы
был в силах воздвигнуть и поднять шатаемые вечными колебаньями силы и лишенную упругости немощную волю, — кто бы крикнул живым, пробуждающим голосом, — крикнул душе пробуждающее слово: вперед! — которого жаждет повсюду, на всех ступенях стоящий, всех сословий, званий и промыслов, русский человек?
Неточные совпадения
Почтмейстер. Сам не знаю, неестественная
сила побудила. Призвал
было уже курьера, с тем чтобы отправить его с эштафетой, — но любопытство такое одолело, какого еще никогда не чувствовал. Не могу, не могу! слышу, что не могу! тянет, так вот и тянет!
В одном ухе так вот и слышу: «Эй, не распечатывай! пропадешь, как курица»; а
в другом словно бес какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай!» И как придавил сургуч — по жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-богу мороз. И руки дрожат, и все помутилось.
И тут настала каторга // Корёжскому крестьянину — // До нитки разорил! // А драл… как сам Шалашников! // Да тот
был прост; накинется // Со всей воинской
силою, // Подумаешь: убьет! // А деньги сунь, отвалится, // Ни дать ни взять раздувшийся //
В собачьем ухе клещ. // У немца — хватка мертвая: // Пока не пустит по миру, // Не отойдя сосет!
Слышал он
в груди своей
силы // необъятные, // Услаждали слух его звуки благодатные, // Звуки лучезарные гимна благородного — //
Пел он воплощение счастия народного!..
— Не знаю я, Матренушка. // Покамест тягу страшную // Поднять-то поднял он, // Да
в землю сам ушел по грудь // С натуги! По лицу его // Не слезы — кровь течет! // Не знаю, не придумаю, // Что
будет? Богу ведомо! // А про себя скажу: // Как выли вьюги зимние, // Как ныли кости старые, // Лежал я на печи; // Полеживал, подумывал: // Куда ты,
сила, делася? // На что ты пригодилася? — // Под розгами, под палками // По мелочам ушла!
Милон. Душа благородная!.. Нет… не могу скрывать более моего сердечного чувства… Нет. Добродетель твоя извлекает
силою своею все таинство души моей. Если мое сердце добродетельно, если стоит оно
быть счастливо, от тебя зависит сделать его счастье. Я полагаю его
в том, чтоб иметь женою любезную племянницу вашу. Взаимная наша склонность…