Так что же? Не выдавать пособия, когда мрут с голода? Ведь в деревне, где нет хлеба до ноября и где нет работы, через неделю наступит несомненно
настоящий голод для женщин, для старых и малых, да и для самих, может быть, и ленивых, и обманувшихся, но живых людей. Очевидно, нельзя не выдавать но если выдавать, то как же давать, кому давать?
Но правитель, оправляя перед ним свою вину, молвил, что замечаемый в тех уездах голод еще не есть
настоящий голод; ибо хотя там хлеб и пропал, но зато изрядно „родилось просо“.
Все шло отлично; но тут случилось нечто совершенно не предусмотренное. Из дому я не захватил ничего съестного и теперь испытывал муки
настоящего голода. Раньше мне не случалось голодать никогда, и я не подозревал, какая это ужасная вещь. А дома чай со сливками, разные вкусные «постряпеньки», наконец, целый обед… Чтобы утолить голод, я пил воду, но это не помогало. Вода в реке была теплая и с каким-то травяным привкусом. Николай Матвеич посматривал на меня и загадочно улыбался.
Посты сектантов, это — самопроизвольное изнурение себя
настоящим голодом, и неудивительно, если экстазы сектантов-постников иногда совершенно напоминают картину бреда от истощения».
Неточные совпадения
Потом Михей Зотыч принялся ругать мужиков — пшеничников, оренбургских казаков и башкир, — все пропились на самоварах и гибнут от прикачнувшейся легкой копеечки. А главное — работать по-настоящему разучились: помажут сохой — вот и вся пахота. Не удобряют земли, не блюдут скотинку, и все так-то. С одной стороны — легкие деньги, а с другой — своя лень подпирает. Как же тут
голоду не быть?
Его похвальное слово не мирилось в сознании с такими явлениями, как
голод, повальная проституция ссыльных женщин, жестокие телесные наказания, но слушатели должны были верить ему:
настоящее в сравнении с тем, что происходило пять лет назад, представлялось чуть ли не началом золотого века.
— Мы как нищие… — думал вслух Карачунский. — Если бы
настоящие работы поставить в одной нашей Балчуговской даче, так не хватило бы пяти тысяч рабочих… Ведь сейчас старатель сам себе в убыток работает, потому что не пропадать же ему
голодом. И компании от его
голода тоже нет никакой выгоды… Теперь мы купим у старателя один золотник и наживем на нем два с полтиной, а тогда бы мы нажили полтину с золотника, да зато нам бы принесли вместо одного пятьдесят золотников.
— С"как-нибудь"-то люди
голодом сидят, а ты прежде подумай да досконально все рассчитай! нас, стариков, пожалей… Мы ведь
настоящей помощи дать не можем, сами в обрез живем. Ах, не чаяли печали, а она за углом стерегла!
Губернатор сему весьма возрадовался, что есть
голод, но осерчал, что ему это до сих пор было неизвестно, и, подозвав своего правителя, сильно ему выговаривал, что тот его не известил о сем прежде, причем, как
настоящий торопыга, тотчас же велел донести о сем в Петербург.