Эти люди смотрят на Кавказ не иначе, как сквозь призму
героев нашего времени, Мулла-Нуров и т. п., и во всех своих действиях руководствуются не собственными наклонностями, а примером этих образцов.
Герой Нашего Времени, милостивые государи мои, точно портрет, но не одного человека: это портрет, составленный из пороков всего нашего поколения, в полном их развитии.
Конахевич читал Словацкого. Кордецкий знал наизусть «
Героя нашего времени» и имел некоторое понятие о «Дон — Жуане». Оба были романтики. Пусть преступник, но не обыкновенный обыватель. Байроновский Лара тоже преступник. Пусть фразер. Рудин тоже фразер. Это не мешает стоять на некоторой высоте над средой, которая даже не знает, кто такой Лара и что значит фразер.
«Стоило затевать всю эту историю, так волноваться и страдать, чтобы все это подобным образом кончилось!» — думал он. Надобно оказать, что вышедший около этого времени роман Лермонтова «
Герой нашего времени» и вообще все стихотворения этого поэта сильно увлекали университетскую молодежь. Павел тоже чрезвычайно искренне сочувствовал многим его лирическим мотивам и, по преимуществу, — мотиву разочарования. В настоящем случае он не утерпел и продекламировал известное стихотворение Лермонтова:
— Мери (Аггей Никитич именовал так пани Вибель, запомнив, что в «
Герое нашего времени» так называли княжну Лиговскую), вам, вероятно, первое обзаведение вашего хозяйства вскочило в копеечку, и вот возьмите, пожалуйста, эти деньги, которые у меня совершенно лишние.
Неточные совпадения
А между тем
герою нашему готовилась пренеприятнейшая неожиданность: в то
время, когда блондинка зевала, а он рассказывал ей кое-какие в разные
времена случившиеся историйки, и даже коснулся было греческого философа Диогена, показался из последней комнаты Ноздрев.
Но мы стали говорить довольно громко, позабыв, что
герой наш, спавший во все
время рассказа его повести, уже проснулся и легко может услышать так часто повторяемую свою фамилию. Он же человек обидчивый и недоволен, если о нем изъясняются неуважительно. Читателю сполагоря, рассердится ли на него Чичиков или нет, но что до автора, то он ни в каком случае не должен ссориться с своим
героем: еще не мало пути и дороги придется им пройти вдвоем рука в руку; две большие части впереди — это не безделица.
Здесь это замечено для того, чтобы читатели видели, почему блондинка стала зевать во
время рассказов
нашего героя.
Но в продолжение того, как он сидел в жестких своих креслах, тревожимый мыслями и бессонницей, угощая усердно Ноздрева и всю родню его, и перед ним теплилась сальная свечка, которой светильня давно уже накрылась нагоревшею черною шапкою, ежеминутно грозя погаснуть, и глядела ему в окна слепая, темная ночь, готовая посинеть от приближавшегося рассвета, и пересвистывались вдали отдаленные петухи, и в совершенно заснувшем городе, может быть, плелась где-нибудь фризовая шинель, горемыка неизвестно какого класса и чина, знающая одну только (увы!) слишком протертую русским забубенным народом дорогу, — в это
время на другом конце города происходило событие, которое готовилось увеличить неприятность положения
нашего героя.
Селифан хлыснул кнутом; к нему подсел сперва повисевший несколько
времени на подножке Петрушка, и
герой наш, усевшись получше на грузинском коврике, заложил за спину себе кожаную подушку, притиснул два горячие калача, и экипаж пошел опять подплясывать и покачиваться благодаря мостовой, которая, как известно, имела подкидывающую силу.