Лукашка забежал домой, соскочил с коня и отдал его матери, наказав пустить его в казачий табун; сам же он в ту же ночь должен
был вернуться на кордон. Немая взялась свести коня и знаками показывала, что она как увидит человека, который подарил лошадь, так и поклонится ему в ноги. Старуха только покачала головой на рассказ сына и в душе порешила, что Лукашка украл лошадь, и потому приказала немой вести коня в табун еще до света.
Неточные совпадения
«Может
быть, мне не
вернуться с Кавказа», думал он.
В вечеру хозяин
вернулся с рыбной ловли и, узнав, что ему
будут платить за квартиру, усмирил свою бабу и удовлетворил требованиям Ванюши.
Уж сумерками Оленин
вернулся с стариком, усталый, голодный и сильный. Обед
был готов. Он
поел,
выпил с стариком, так что ему стало тепло и весело, и вышел на крылечко. Опять перед глазами подымались горы на закате. Опять старик рассказывал свои бесконечные истории про охоту, про абреков, про душенек, про беззаботное, удалое житье. Опять Марьяна красавица входила, выходила и переходила через двор. Под рубахой обозначалось могучее девственное тело красавицы.
Он никуда не собирался до обеда в этот день и намеревался писать давно откладывавшиеся письма; но почему-то жалко
было ему оставить свое местечко на крыльце и, как в тюрьму, не хотелось
вернуться в хату.
Но старая жизнь не
вернулась. Отношения его к Марьянке стали другие. Стена, разделявшая их прежде,
была разрушена. Оленин уже здоровался с нею каждый раз, как встречался.
Оленину пришло в голову, что нехорошо
будет, если он не поедет; притом он думал рано
вернуться.
Из-за бугра увидал он шагах в двухстах шапки и ружья. Вдруг показался дымок оттуда, свистнула еще пулька. Абреки сидели под горой в болоте. Оленина поразило место, в котором они сидели. Место
было такое же, как и вся степь, но тем, что абреки сидели в этом месте, оно как будто вдруг отделилось от всего остального и ознаменовалось чем-то. Оно ему показалось даже именно тем самым местом, в котором должны
были сидеть абреки. Лукашка
вернулся к лошади, и Оленин пошел за ним.
Оленин
вернулся сумерками и долго не мог опомниться от всего, чтò видел; но к ночи опять нахлынули на него вчерашние воспоминания; он выглянул в окно; Марьяна ходила из дома в клеть, убираясь по хозяйству. Мать ушла на виноград. Отец
был в правлении. Оленин не дождался, пока она совсем убралась, и пошел к ней. Она
была в хате и стояла спиной к нему. Оленин думал, что она стыдится.
Это невинное веселье выборов и та мрачная, тяжелая любовь, к которой он должен
был вернуться, поразили Вронского своею противоположностью. Но надо было ехать, и он по первому поезду, в ночь, уехал к себе.
Я хотел было напомнить детскую басню о лгуне; но как я солгал первый, то мораль была мне не к лицу. Однако ж пора
было вернуться к деревне. Мы шли с час все прямо, и хотя шли в тени леса, все в белом с ног до головы и легком платье, но было жарко. На обратном пути встретили несколько малайцев, мужчин и женщин. Вдруг до нас донеслись знакомые голоса. Мы взяли направо в лес, прямо на голоса, и вышли на широкую поляну.
Как ни ново и трудно было то, что он намерен был сделать, он знал, что это была единственная возможная для него теперь жизнь, и как ни привычно и легко
было вернуться к прежнему, он знал, что это была смерть.
Неточные совпадения
Барин в овраге всю ночь пролежал, // Стонами птиц и волков отгоняя, // Утром охотник его увидал. // Барин
вернулся домой, причитая: // — Грешен я, грешен! Казните меня! — //
Будешь ты, барин, холопа примерного, // Якова верного, // Помнить до судного дня!
Ни минуты не думая, Анна села с письмом Бетси к столу и, не читая, приписала внизу: «Мне необходимо вас видеть. Приезжайте к саду Вреде. Я
буду там в 6 часов». Она запечатала, и Бетси,
вернувшись, при ней отдала письмо.
Счет
был верен, и зависть Степана Аркадьича
была приятна Левину. Приятно ему
было еще то, что,
вернувшись на квартиру, он застал уже приехавшего посланного от Кити с запиской.
Теперь Анна уж признавалась себе, что он тяготится ею, что он с сожалением бросает свою свободу, чтобы
вернуться к ней, и, несмотря на то, она рада
была, что он приедет.
— Да, я поеду, — опоминаясь и вставая, сказала Анна. — А если без меня
будет телеграмма, прислать к Дарье Александровне… Нет, я сама
вернусь.