Николай Иванович. Ну, если знали, так не можем же мы продолжать жить, как мы живем, когда вся жизнь наша не только не есть
исполнение воли его, а, напротив, беспрестанное нарушение ее.
Он не может быть принужден к этому потому, что составляющие могущественное орудие против людей общественного жизнепонимания, лишения и страдания, производимые насилием, не имеют для него никакой принудительной силы. Лишения и страдания, отнимающие у людей общественного жизнепонимания то благо, для которого они живут, не только не могут нарушить блага христианина, состоящего в сознании
исполнения воли бога, но только могут усилить его, когда они постигают его за исполнение этой воли.
Для меня важно одно: знать, чего бог хочет от меня. А это выражено вполне ясно и во всех религиях и в моей совести, и потому мое дело в том, чтобы выучиться исполнять всё это и на это направить все мои силы, твердо зная, что, если я посвящу свои силы на
исполнение воли хозяина, он не оставит меня и со мной будет то самое, что должно быть и что хорошо для меня.
Петровский служака, покойный Николай Митрофанов Иванов любил в память Великого Петра посещать комедию, а любовь к последней «дщери Петра» Елисавете еще более побуждала его к ее посещению, которое он считал как бы
исполнением воли государыни. Возвращаясь домой после комедийного зрелища, он горячо передавал своим домашним свои впечатления и таким образом развил в дочери любовь к театру, несмотря на то, что она при жизни отца с матерью даже не смела подумать о его посещении.
Неточные совпадения
«Я должен объявить свое решение, что, обдумав то тяжелое положение, в которое она поставила семью, все другие выходы будут хуже для обеих сторон, чем внешнее statu quo, [прежнее положение] и что таковое я согласен соблюдать, но под строгим условием
исполнения с ее стороны моей
воли, то есть прекращения отношений с любовником».
Никогда еще невозможность в глазах света его положения и ненависть к нему его жены и вообще могущество той грубой таинственной силы, которая, в разрез с его душевным настроением, руководила его жизнью и требовала
исполнения своей
воли и изменения его отношений к жене, не представлялись ему с такою очевидностью, как нынче.
Дойдя до таких выводов, он решил, что с ним лично, в его деле, не может быть подобных болезненных переворотов, что рассудок и
воля останутся при нем, неотъемлемо, во все время
исполнения задуманного, единственно по той причине, что задуманное им — «не преступление»…
На следующей станции кто-то из его приближенных бросился к его ногам и сказал ему, что он осмелился приостановить
исполнение высочайшей
воли и ждет, чтоб он повторил ее.
Донесено было, что приговор над отставным капитаном Савельцевым не мог быть приведен в
исполнение, так как осужденный
волею Божией помре. Покойный «болярин» остался в своем родовом гнезде и отныне начал влачить жалкое существование под именем дворового Потапа Матвеева.