Неточные совпадения
Помню, раз я ложился спать, мне было пять или шесть лет. Няня Евпраксия — высокая, худая, в
коричневом платье, с чаплыжкой на голове и с отвисшей
кожей под бородой, раздела меня и посадила в кровать.
Но его оттёрли прочь, поставив перед Матвеем длинного человека, несуразно сложенного из острых костей, наскоро обшитых старой, вытертой,
коричневой кожей. Голова у него была маленькая, лоб выдвинулся вперёд и навис над глазами; они смотрели в лицо юноши, не мигая и словно не видя ничего.
Приходит, например, ко мне старая баба. Вытерев со смущенным видом нос указательным пальцем правой руки, она достает из-за пазухи пару яиц, причем на секунду я вижу ее
коричневую кожу, и кладет их на стол. Затем она начинает ловить мои руки, чтобы запечатлеть на них поцелуй. Я прячу руки и убеждаю старуху: «Да полно, бабка… оставь… я не поп… мне это не полагается… Что у тебя болит?»
Он был бос, в старых, вытертых плисовых штанах, без шапки, в грязной ситцевой рубахе с разорванным воротом, открывавшим его сухие и угловатые кости, обтянутые
коричневой кожей.
Лучшей комнатой был большой кабинет, уставленный мебелью, крытой
коричневою кожею и громадными библиотечными шкапами, наполненными книгами по юридической специальности.
Неточные совпадения
Уже сукна купил он себе такого, какого не носила вся губерния, и с этих пор стал держаться более
коричневых и красноватых цветов с искрою; уже приобрел он отличную пару и сам держал одну вожжу, заставляя пристяжную виться кольцом; уже завел он обычай вытираться губкой, намоченной в воде, смешанной с одеколоном; уже покупал он весьма недешево какое-то мыло для сообщения гладкости
коже, уже…
Легкие, как тени, одежды эти прикрывали сухое, костлявое тело старика с двуцветным лицом; сквозь тускло-желтую
кожу лица проступали
коричневые пятна какой-то древней ржавчины.
Хвостовые перья сверху пестрые, а снизу почти белые; над хвостом, под
коричневыми длинными перьями, уже с половины спины лежат ярко-белые перья с небольшими копьеобразными крапинками; на шее, под горлышком, перышки светлы, даже белесоваты; глаза небольшие, темные, шея длиною в три вершка; нос темно-рогового цвета, довольно толстый, загнутый книзу, в два вершка с половиною; крылья очень большие, каждое длиною в две четверти с вершком, если мерить от плечевого сустава до конца последнего пера; хвост коротенький; ноги в четверть длиною, пальцы соразмерные; цвет
кожи на ногах темный, пальцы еще темнее, ногти совсем черные, небольшие и крепкие.
Она была несколько больше самой крупной дворовой утки; перья имела светло-коричневого цвета, испещренные мелкими темными крапинками; глаза и лапки красные, как киноварь, а верхнюю половинку носа — окаймленную такого же красного цвета узенькою полоскою; по правильным перьям поперек крыльев лежала голубовато-сизая полоса; пух был у ней розовый, как у дрофы и стрепета, а жир и
кожа оранжевого цвета; вкус ее мяса был превосходный, отличавшийся от обыкновенного утиного мяса; хвост длинный и острый, как у селезня шилохвости, но сама она была утка, а не селезень.
Кергель взялся приготовить ее и, засучив рукава у своего
коричневого фрака, весьма опытной рукой обрезал
кожу с лимонов, положил сахар на две железные палочки и, пропитав его ромом, зажег.