С людьми, принявшими
религиозное учение, превосходящее их силы, — а таково было христианское учение для язычников, принявших его тогда, когда жизнь общественная в форме государственного насильнического устройства уже глубоко вкоренилась в нравы и привычки людей, — с людьми, принявшими христианское учение, случилось нечто, кажущееся сначала противоречивым, а вместе с тем такое, чего не могло не случиться.
Трагизм положения людей христианского мира в том, что, по неизбежному недоразумению, христианскими народами принято было, как свойственное им
религиозное учение, такое учение, которое в своем истинном значении самым определенным образом отрицало, разрушало весь тот строй общественной жизни, которым жили уже эти народы и вне которого не могли себе представить жизни.
Так что казалось бы очевидно, что допущение хотя какого бы то ни было исключения из требования исполнения закона любви уничтожает всё значение, весь смысл, всю благодетельность закона любви, лежащего в основе и всякого
религиозного учения и всякого нравственного учения.
Закон же государственный со своим требованием военной службы, то есть готовности к убийству по воле других людей, не может не быть противоположен всякому религиозно-нравственному закону, всегда основанному на любви к ближнему, как все
религиозные учения, не только христианское, но и магометанское, и буддийское, и браминское, и конфуцианское.
Неточные совпадения
Повторялось это много раз в истории, но никогда, я думаю, этот разлад между образом жизни людей, отставших от
религиозного уяснения смысла жизни и вытекающего из него руководства поведения, не был так велик, каков он теперь среди христианских народов, не принявших открытого им христианского
учения в истинном его значении и вытекающего из этого
учения руководства поведения, а живущих и продолжающих жить прежней языческой жизнью.
Люди христианского мира, приняв под видом христианского
учения составленное церковью извращение его, заменившее язычество и сначала отчасти удовлетворявшее людей своими новыми формами, перестали со временем верить и в это извращенное церковью христианство и дошли наконец до того, что остались без всякого
религиозного понимания жизни и вытекающего из него руководства поведения.
Так это случилось с огромным большинством рабочего народа. (Я не говорю про те небольшие общины людей, прямо отрицавших церковное
учение и устанавливающих свое более или менее близкое к христианскому, в его истинном значении,
учение, не говорю потому, что число таких людей слишком ничтожно в сравнении с огромной массой людей, всё больше и больше освобождавшихся от всякого
религиозного сознания.)
Шаг этот в том, что все прежние
религиозные и нравственные
учения о любви, признавая, как это и не могло быть иначе, благодетельность любви для жизни человечества, вместе с тем допускали возможность таких условий, при которых исполнение закона любви становилось необязательным, могло быть обойдено.
И в наше время дело дошло до того, что христианская истина, прежде познававшаяся только немногими людьми, одаренными живым
религиозным чувством, теперь, в некоторых проявлениях своих, в виде социалистических
учений, сделалась истиной, доступной каждому самому простому человеку, жизнь же общества самым грубым и очевидным образом на каждом шагу противоречит этой истине.
Только освободись люди нашего мира от того обмана извращения христианского
учения церковной веры и утвержденного на ней не только оправдания, но возвеличения, несовместимого с христианством, основанного на насилии, государственного устройства, и само собой устранится в душах людей не только христианского, но и всего мира главная помеха к
религиозному сознанию высшего закона любви без возможности исключений и насилия, который 1900 лет тому назад был открыт человечеству и который теперь один только удовлетворяет требованиям человеческой совести.
Но горе было в том, что к тому времени, когда христианское
учение в его истинном значении стало выясняться людям, большая часть христианского мира уже привыкла считать истиной те внешние
религиозные формы, которые не только скрывают от людей истинный смысл христианского
учения, но и утверждают прямо противоположные христианскому
учению государственные установления.
Так что хотя освобождение от ложных
религиозных форм, всё убыстряясь и убыстряясь, совершается, люди нашего времени, откинув веру в догматы, таинства, чудеса, святость библии и другие установления церкви, не могут все-таки освободиться от тех ложных государственных
учений, которые основались на извращенном христианстве и скрывают истинное.
Религиозное учение это состояло в том, что всё в мире живое, что мертвого нет, что все предметы, которые мы считаем мертвыми, неорганическими, суть только части огромного органического тела, которое мы не можем обнять, и что поэтому задача человека, как частицы большого организма, состоит в поддержании жизни этого организма и всех живых частей его.
И ложная антропология западного католичества, и полное отсутствие антропологии в восточном православии одинаково свидетельствуют о неполном и одностороннем характере христианства в истории, о неизбежности раскрытия полной религиозной антропологии,
религиозного учения о человеке и человечестве, не языческого и не ветхозаветного.
Таким образом, например, философия Сократа и комедии Аристофана в отношении к
религиозному учению греков служат выражением одной и той же общей идеи — разрушения древних верований; но вовсе нет надобности думать, что Аристофан задавал себе именно эту цель для своих комедий: она достигается у него просто картиною греческих нравов того времени.
В «Китабе-Акдес», священной книге бабидов [Бабиды — последователи
религиозного учения, созданного в Иране в 40-х гг. XIX в. Бабом, отрицавшим законы Корана и Шариата; после восстания в 1848–1852 гг. были жестоко подавлены.], стих 70-й учит: «О, люди, Беха, каждому из вас обязательно занятие каким-либо делом, — или ремесленным, или промышленным и тому подобным».
Неточные совпадения
Религиозным является и
учение о скачке из царства необходимости в царство свободы.
Тем не менее, несмотря на почти совершенное отсутствие
религиозной подготовки, я помню, что когда я в первый раз прочитал Евангелие, то оно произвело на меня потрясающее действие. Но об этом я расскажу впоследствии, когда пойдет речь об
учении.
Тема о власти. Анархизм. Русское отношение к власти. Русская вольница. Раскол. Сектантство. Отношение интеллигенции к власти: у либералов, у славянофилов. Анархизм. Бакунин. Страсть к разрушению есть творческая страсть. Кропоткин.
Религиозный анархизм:
религиозный анархизм Л. Толстого.
Учение о непротивлении. Анархия и анархизм. Анархический элемент у Достоевского. Легенда о Великом Инквизиторе.
Религиозная тема.
Религиозный характер русской философии. Разница между богословием и
религиозной философией. Критика западного рационализма. Философские идеи Киреевского и Хомякова. Идея соборности. Владимир Соловьев. Эротика. Интуиция всеединства. Бытие и сущее. Идея богочеловечества.
Учение о Софии. «Смысл любви».
Религиозная философия Достоевского и Л. Толстого. Русская
религиозная мысль в духовных академиях. Архиепископ Иннокентий. Несмелов. Тареев.
Вот с этим Л. Толстой не мог примириться, и это делает ему великую честь, хотя бы его
религиозная философия была слабой и его
учение практически неосуществимым.