Неточные совпадения
Это ясно многим, но, к сожалению, люди часто не видят причины этого бедственного
положения и еще менее видят средство избавления. Причиною этого
положения признаются многие, самые разнообразные условия и предлагаются самые разнообразные средства избавления. А между
тем причина одна, одно и средство избавления.
Средство избавления от этого бедственного
положения, и средство не фантастическое, не искусственное, а самое естественное, состоит в усвоении людьми христианского мира открытого им 19 веков
тому назад высшего, соответствующего теперешнему возрасту человечества понимания жизни и вытекающего из него руководства поведения,
то есть христианского учения в его истинном смысле.
Так что люди христианского мира, всё больше и больше освобождаясь от веры в извращенное христианское учение, дошли, наконец, до
того положения, в котором они находятся в настоящее время, что большинство их не имеет никакого объяснения смысла своей жизни,
то есть никакой религии, веры и никакого общего руководства поведения.
Бедственное
положение это усиливается еще
тем, что, так как это состояние неверия продолжается уже много времени, сделалось
то, что среди людей христианского мира
те из них, которым это
положение безверия выгодно, все властвующие классы, либо самым бессовестным образом притворяются, что верят в
то, чему не верят и не могут верить, либо, в особенности наиболее развращенные из них ученые, прямо проповедуют, что для людей нашего времени совсем и не нужно ни какого бы
то ни было объяснения смысла жизни — веры, ни какого бы
то ни было вытекающего из веры руководства поступков, а что единственный основной закон жизни человеческой есть закон развития и борьбы за существование и что поэтому жизнь людей может и должна быть руководима только похотями и страстями людскими.
Большинство людей христианского мира чувствует всё увеличивающуюся и увеличивающуюся бедственность своего
положения и употребляет для избавления себя
то средство, которое по своему миросозерцанию оно одно считает действительным.
Сущность заблуждения всех возможных политических учений, как самых консервативных, так и самых передовых, приведшего людей к их бедственному
положению, в
том, что люди этого мира считали и считают возможным посредством насилия соединить людей так, чтобы они все, не противясь, подчинялись одному и
тому же устройству жизни и вытекающему из него руководству в поведении.
Увлеченные своим
положением, как
те, так и другие — хотя и стараются всякого рода убеждениями, большей частью лживыми, убедить себя, что насилие полезно и необходимо, — в глубине души уже знают, что, делая свои жестокие дела, они достигают только подобия
того, чего желают, и
то только временно, в сущности же отдаляющего, а не приближающего их к цели.
Вот это-то сознание, всё яснее и яснее усваиваемое людьми христианского мира, и приводит их неизбежно к
тому выходу, который один может вывести их из их бедственного настоящего
положения. Выход этот в одном: в принятии человечеством скрытого от людей учения Христа в его истинном значении, неизвестного еще большинству людей и вытекающего из него руководства поведения, исключающего насилие.
Положение людей христианского мира ужасно, но вместе с
тем оно —
то самое, которое не могло не быть, которое должно было быть и которое неизбежно должно привести эти народы к избавлению. Страдания, испытываемые людьми христианского мира, вытекающие из отсутствия свойственного нашему времени религиозного миросозерцания, суть неизбежные условия роста и неизбежно должны окончиться принятием людьми своиственного их времени религиозного миросозерцания.
Особенность
положения христианских народов нашего времени в
том, что народы эти основали свою жизнь на
том учении, которое в своем истинном значении разрушает эту жизнь, и это скрытое прежде значение начинает уясняться. Христианские народы построили дом свой даже не на песке, а на тающем льду. И лед начинает таять и уже растаял, и дом валится.
То же самое случилось и с нерабочими, учеными людьми христианского мира. Люди эти еще яснее, чем простые люди, увидали всю несостоятельность и внутренние противоречия церковного учения и естественно откинули это учение, но вместе с
тем не могли признать и истинное учение Христа, так как это учение было противно всему существующему строю и, главное, их исключительно выгодному
положению в нем.
Трагизм
положения людей христианского мира в
том, что, по неизбежному недоразумению, христианскими народами принято было, как свойственное им религиозное учение, такое учение, которое в своем истинном значении самым определенным образом отрицало, разрушало весь
тот строй общественной жизни, которым жили уже эти народы и вне которого не могли себе представить жизни.
Великое же благо их в
том, что, приняв в извращенном виде христианство, включавшее в себя скрытую от них истину, они неизбежно приведены теперь к необходимости принятия христианского учения уже не в извращенном, а в
том истинном смысле, в котором оно всё более и более выяснялось и вполне уже выяснилось теперь и которое одно может спасти людей от
того бедственного
положения, в котором они находятся.
Казалось бы, это так очевидно, что совестно доказывать это, а между
тем люди христианского мира, — как признающие себя верующими, так считающие себя неверующими, но признающие нравственный закон, — и
те и другие смотрят на учение о любви, отрицающее всякое насилие, и в особенности на вытекающее из этого учения
положение о непротивлении злу злом, как на нечто фантастическое, невозможное и совершенно неприложимое к жизни.
Да, в этом, только в этом осуществлении в жизни закона любви не в его ограниченном, а в его истинном значении, как высшего закона, не допускающего никаких исключений, только в этом одном спасение от
того ужасного, становящегося всё более и более бедственным, кажущегося безвыходным,
положения, в котором находятся теперь народы христианского мира.
Людям кажется, что
положение их улучшается вследствие изменения внешних форм жизни, а между
тем изменение внешних форм есть всегда только последствие изменения сознания, и только в
той мере улучшается жизнь, в которой это изменение основано на изменении сознания.
То же и мы в нашей жизни: мы не видим всего ее ужаса только потому, что незаметными шажками пришли к своему
положению и, как
тот старик, не замечаем всего ужаса его и только радуемся на новые кинематографы и автомобили, как
тот радовался на чай и сахар.
Не говоря уже о
том, что нет никакого вероятия, что уничтожение несвойственного человеческой разумной и любовной природе насилия человека над человеком, не улучшило бы, а ухудшило
положение людей, не говоря уже об этом, теперешнее
положение общества так ужасно дурно, что трудно себе представить
положение хуже.
Люди же, терпящие насилия, до
тех пор, пока не в силах свергнуть насилия, верят в это, так как только такая вера придает какой-либо смысл их
положению.
Пускай он исполняет закон взаимности, тогда и от меня можно будет требовать исполнения его», обыкновенно говорят люди нашего мира, и с
тем большей уверенностью, чем на более высокой ступени общественного
положения они находятся.
Хотел сказать я
то, что мы дожили в наше время до
того положения, в котором нам нельзя долее оставаться, и что, хотим мы или не хотим этого, мы должны вступить на новый путь жизни, и что для
того, чтобы нам вступить на этот путь, нам не нужно ни выдумывать новой веры, ни новых научных теорий, которые могли бы объяснить смысл жизни и руководить ею, — главное, не нужно и никакой особенной деятельности, а нужно только одно: освободиться от суеверий как лжехристианской веры, так и государственного устройства.
Только пойми, кто ты, и как, с одной стороны, ничтожно
то, что ты ошибочно называешь собою, признавая себя в своем теле, как необъятно велико
то, что ты сознаешь истинно собою, — твое духовное существо, — только пойми это и начни каждый час своей жизни жить не для внешних целей, а для исполнения
того истинного назначения твоей жизни, которое открыто тебе и мудростью всего мира, и учением Христа, и твоим собственным сознанием, начни жить, полагая цель и благо твоей жизни в
том, чтобы с каждым днем всё больше и больше освобождать дух свой от обманов плоти, всё больше и больше совершенствоваться в любви, что в сущности одно и
то же; только начни делать это — и с первого часа, дня ты почувствуешь, какое новое и радостное чувство сознания полной свободы и блага всё больше и больше будет вливаться в твою душу и — что больше всего поразит тебя — как
те самые внешние условия, которыми ты так был озабочен и которые всё-таки так далеки были от твоих желаний, — как эти условия сами собой (оставляя тебя в твоем внешнем
положении или выводя из него) перестанут быть препятствиями и будут только всё большими и большими радостями твоей жизни.
Положение и деятельность обеих враждующих сторон — правительства и революционеров — как в России, так и во всем христианском мире, с их средствами улучшения быта народа насилием, подобны людям, которые для
того, чтобы согреться, ломают стены
того дома, в котором живут, и топят ими.
Так что если бы решение вопроса об освобождении себя от извращенного христианского учения и вытекающего из него допущения насилия, нарушающего любовь, и признание христианского учения в его истинном значении зависело только от людей цивилизованных, пользующихся в нашем обществе в материальном отношении лучшим, в сравнении с большинством рабочего народа,
положением,
то предстоящий переход людей от жизни, основанной на насилии, к жизни, основанной на любви, еще не был бы так близок и настоятелен, как он близок и настоятелен теперь и особенно у нас в России, где огромное большинство народа, более двух третей, еще не развращено ни богатством, ни властью, ни цивилизацией.