Неточные совпадения
Застреливают и вешают не переставая уже год и два, и задавлены и застрелены тысячи. Побито и разорвано революционными бомбами тоже тысячи; но так как в последнее время убиваемых властвующими всё
больше и
больше, убиваемых же революционерами всё меньше и меньше, то правящие классы торжествуют, и им кажется, что они победили и что они теперь будут продолжать свою обычную жизнь,
насилием поддерживая обман и обманом поддерживая
насилие.
Увлеченные своим положением, как те, так и другие — хотя и стараются всякого рода убеждениями,
большей частью лживыми, убедить себя, что
насилие полезно и необходимо, — в глубине души уже знают, что, делая свои жестокие дела, они достигают только подобия того, чего желают, и то только временно, в сущности же отдаляющего, а не приближающего их к цели.
Не говоря уже об учителях церкви древнего мира: Татиане, Клименте, Оригене, Тертуллиане, Киприане, Лактанции и других, противоречие это сознавалось и в средние века, в новое же время выяснялось всё
больше и
больше и выражалось и в огромном количестве сект, отрицающих противное христианству государственное устройство с необходимым условием существования его —
насилием, и в самых разнообразных гуманитарных учениях, даже не признающих себя христианскими, которые все, так же, как и особенно распространившиеся в последнее время учения социалистические, коммунистические, анархические, суть не что иное, как только односторонние проявления отрицающего
насилие христианского сознания в его истинном значении.
Ведь
насилие властвующих над покоряющимися не есть прямое, непосредственное
насилие сильного человека над слабым и
большого числа над меньшим, ста над двадцатью и т. п.
Насилие властвующих держится, как и может держаться
насилие меньшинства над большинством, только на давно уж устроенном ловкими и сметливыми людьми обмане, вследствие которого люди, ради своей близкой и очевидной им малой выгоды, не только лишаются самых
больших выгод, но лишаются свободы и подвергаются самым жестоким страданиям.
Казалось бы, что̀ может быть проще и естественнее того, чтобы, веками страдая от производимого самими над собою, без всякой для себя пользы,
насилия, рабочие люди, в особенности земледельцы, которых в России, да и во всем мире большинство, поняли наконец, что они страдают сами от себя, что та земельная собственность неработающих владельцев, от которой они
больше всего страдают, поддерживается ими же самими, в виде стражников, урядников, солдат; что точно так же все подати — и прямые и косвенные — собирают с самих себя они же сами в виде старост, сотских, сборщиков податей и опять же полицейских и солдат.
Первые,
большая часть рабочих, нецивилизованных людей, не могут изменить своего положения, потому что не могут по исповедуемой ими вере в государственное устройство отказаться от участия в
насилии; не имеющие же никакой веры нецивилизованные рабочие, следуя только различным политическим учениям, не могут освободиться от
насилия, потому что
насилием же стараются уничтожить
насилие.
Ведет к противоположной цели потому, что разрушает ту могущественнейшую силу общественного мнения, которая в сто раз
больше острогов и виселиц ограждает людей от всякого рода
насилий друг над другом.
Другие же люди, так называемые образованные,
большей частью уже давно не верящие в церковное, и потому и ни в какое христианство, так же бессознательно верят, как и люди народа, в то государственное устройство, основанное на том самом
насилии, которое введено и утверждено тем самым церковным христианством, в которое они давно уже не верят.
От этого-то и происходит то, что вопросы о троичности, о бессеменном зачатии, о причастии, крещении могут занимать людей религиозных; так же могут занимать людей нерелигиозных вопросы о политических союзах, партиях, о социализме и коммунизме, но вопрос о непротивлении злу
насилием им представляется какой-то удивительной бессмыслицей, и тем
большей бессмыслицей, чем
большими преимуществами при теперешнем устройстве мира пользуются люди.
Полезно ли, не полезно ли, вредно ли, безвредно будет употребление
насилий или претерпение зла, я не знаю и никто не знает, но знаю и знает это всякий человек, что любовь есть благо, благо и любовь ко мне людей и еще
большее благо и любовь моя к людям.
Людям мирского учения, направившим свой разум на устройство известных условий существования, кажется, что увеличение блага жизни происходит от лучшего внешнего устройства своего существования. Лучшее же внешнее устройство их существования зависит от
большего насилия над людьми, прямо противоположного любви. Так что, чем лучше их устройство, тем меньше у них остается возможности любви, возможности жизни.
Неточные совпадения
«Я не мало встречал болтунов, иногда они возбуждали у меня чувство, близкое зависти. Чему я завидовал? Уменью связывать все противоречия мысли в одну цепь, освещать их каким-то одним своим огоньком. В сущности, это
насилие над свободой мысли и зависть к
насилию — глупа. Но этот…» — Самгин был неприятно удивлен своим открытием, но чем
больше думал о Тагильском, тем более убеждался, что сын трактирщика приятен ему. «Чем? Интеллигент в первом поколении? Любовью к противоречиям? Злостью? Нет. Это — не то».
Прочтя нагорную проповедь, всегда трогавшую его, он нынче в первый раз увидал в этой проповеди не отвлеченные, прекрасные мысли и
большею частью предъявляющие преувеличенные и неисполнимые требования, а простые, ясные и практически исполнимые заповеди, которые, в случае исполнения их (что было вполне возможно), устанавливали совершенно новое устройство человеческого общества, при котором не только само собой уничтожалось всё то
насилие, которое так возмущало Нехлюдова, но достигалось высшее доступное человечеству благо — Царство Божие на земле.
Эти задачи предполагают
большую гибкость и не допускают
насилия над народной жизнью.
Нужно признать, что социализм
больше стесняется в средствах, менее склонен достигать своих целей
насилием.
Она хочет разъединить внутренне, оттолкнуть как можно
больше и сцепить неволей и
насилием.