Неточные совпадения
Она слышала от знакомых и друзей про его храбрость на войне и знала про его мужество при потере состояния и свободы и представляла себе его героем, всегда живущим возвышенной героической жизнью;
в действительности же, с своей необыкновенной физической силой и храбростью, он
оказался кротким, смирным ягненком, самым простым человеком, с добродушными шутками, с той самой
детской улыбкой чувственного рта, окруженного белокурой бородкой и усами, которая прельстила ее еще
в Рожанке, и с неугасимой трубкой, которая была ей особенно тяжела во время беременности.
Неточные совпадения
В «Войне и мире» не только «мир» побеждает «войну», но и вообще реальность «частной» жизни побеждает призрачность жизни «исторической»,
детская пеленка, запачканная
в зеленое и желтое,
оказывается существеннее, глубже всех Наполеонов и всех столкновений Запада и Востока.
Гораздо более злостными
оказываются последствия, которые влечет за собой «система».
В этом случае
детская жизнь подтачивается
в самом корне, подтачивается безвозвратно и неисправимо, потому что на помощь системе являются мастера своего дела — педагоги, которые служат ей не только за страх, но и за совесть.
Вообще
детские игры он совершенно покинул и повел, как бы
в подражание Есперу Иванычу, скорее эстетический образ жизни. Он очень много читал (дядя обыкновенно присылал ему из Новоселок, как только случалась оказия, и романы, и журналы, и путешествия); часто ходил
в театр, наконец задумал учиться музыке. Желанию этому немало способствовало то, что на том же верху Александры Григорьевны
оказались фортепьяны. Павел стал упрашивать Симонова позволить ему снести их к нему
в комнату.
Слава Благодетелю: еще двадцать минут! Но минуты — такие до смешного коротенькие, куцые — бегут, а мне нужно столько рассказать ей — все, всего себя: о письме О, и об ужасном вечере, когда я дал ей ребенка; и почему-то о своих
детских годах — о математике Пляпе, о и как я
в первый раз был на празднике Единогласия и горько плакал, потому что у меня на юнифе —
в такой день —
оказалось чернильное пятно.
К ним он пририсовывал столовую,
детскую, кабинет, соединяя комнаты дверями, и потом все они неизбежно
оказывались проходными, и
в каждой было по две, даже по три лишние двери.