Неточные совпадения
Бывало,
стоишь,
стоишь в углу, так что колени и спина заболят, и думаешь: «Забыл про меня Карл Иваныч: ему, должно быть, покойно сидеть на мягком кресле и читать свою гидростатику, — а каково мне?» — и
начнешь, чтобы напомнить о себе, потихоньку отворять и затворять заслонку или ковырять штукатурку со стены; но если вдруг упадет с шумом слишком большой кусок на землю — право, один страх хуже всякого наказания.
Мы довольно долго
стояли друг против друга и, не говоря ни слова, внимательно всматривались; потом, пододвинувшись поближе, кажется, хотели поцеловаться, но, посмотрев еще
в глаза друг другу, почему-то раздумали. Когда платья всех сестер его прошумели мимо нас, чтобы чем-нибудь
начать разговор, я спросил, не тесно ли им было
в карете.
«Как мог я так страстно и так долго любить Сережу? — рассуждал я, лежа
в постели. — Нет! он никогда не понимал, не умел ценить и не
стоил моей любви… а Сонечка? что это за прелесть! „Хочешь?“, „тебе
начинать“.
Откровенная натура Володи была откровенна и
в горести: он то
стоял задумавшись, уставив неподвижные взоры на какой-нибудь предмет, то рот его вдруг
начинал кривиться, и он поспешно крестился и кланялся.
Господский дом
стоял в начале XVIII столетия на том самом месте, где он стоит ныне, именно против развалин замка, разделенный с ними обширным двором и обращенный главным фасом в поле, и вообще построен был без большого уважения к архитектуре, по вечно однообразному плану немецких сельских и городских домов.
Неточные совпадения
Унылые, поблекшие // Леса полураздетые // Жить
начинали вновь, //
Стояли по опушечкам // Борзовщики-разбойники, //
Стоял помещик сам, // А там,
в лесу, выжлятники // Ревели, сорвиголовы, // Варили варом гончие.
Стародум.
Постой. Сердце мое кипит еще негодованием на недостойный поступок здешних хозяев. Побудем здесь несколько минут. У меня правило:
в первом движении ничего не
начинать.
Грустилов и Пфейферша
стояли некоторое время
в ужасе, но наконец не выдержали. Сначала они вздрагивали и приседали, потом постепенно
начали кружиться и вдруг завихрились и захохотали. Это означало, что наитие совершилось и просимое разрешение получено.
Если бы Грустилов
стоял действительно на высоте своего положения, он понял бы, что предместники его, возведшие тунеядство
в административный принцип, заблуждались очень горько и что тунеядство, как животворное
начало, только тогда может считать себя достигающим полезных целей, когда оно концентрируется
в известных пределах.
Полезли люди
в трясину и сразу потопили всю артиллерию. Однако сами кое-как выкарабкались, выпачкавшись сильно
в грязи. Выпачкался и Бородавкин, но ему было уж не до того. Взглянул он на погибшую артиллерию и, увидев, что пушки, до половины погруженные,
стоят, обратив жерла к небу и как бы угрожая последнему расстрелянием,
начал тужить и скорбеть.