Неточные совпадения
Вспомнишь, бывало, о Карле Иваныче и его горькой участи — единственном человеке, которого я знал несчастливым, — и так жалко станет, так полюбишь его, что слезы потекут из глаз, и думаешь: «Дай бог ему счастия, дай мне возможность помочь ему, облегчить его
горе; я всем готов
для него пожертвовать».
Только люди, способные сильно любить, могут испытывать и сильные огорчения; но та же потребность любить служит
для них противодействием горести и исцеляет их. От этого моральная природа человека еще живучее природы физической.
Горе никогда не убивает.
— Да, да… Сегодня метла, завтра метла, послезавтра метла. Господи! да вы с меня последнюю рубашку снимете. Что ты думаешь: у меня золотые
горы для вас… а?.. Горы?.. С каким ты мешком давеча шел по двору?
— Хорошо. Стало быть, тебе известно, что она живет, дышит только тобою, что всякая твоя радость и горе — радость и
горе для нее. Она теперь время считает не месяцами, не неделями, а вестями о тебе и от тебя… Скажи-ка, давно ли ты писал к ней?
Флор Федулыч. Нет, уж вы не извольте беспокоиться — из чужого
горя для себя спектакль делать. Ежели не взять осторожности, так может быть вред для здоровья Юлии Павловны. Поедемте, я вас подвезу немного, а через четверть часа я заеду сюда опять, чтобы, сколько возможно, успокоить их.
Неточные совпадения
Красавица-кормилица, с которой Вронский писал голову
для своей картины, была единственное тайное
горе в жизни Анны.
Но кроме того, как ни тяжелы были
для матери страх болезней, самые болезни и
горе в виду признаков дурных наклонностей в детях, — сами дети выплачивали ей уже теперь мелкими радостями за ее горести.
Но
для него, знавшего ее, знавшего, что, когда он ложился пятью минутами позже, она замечала и спрашивала о причине,
для него, знавшего, что всякие свои радости, веселье,
горе, она тотчас сообщала ему, —
для него теперь видеть, что она не хотела замечать его состояние, что не хотела ни слова сказать о себе, означало многое.
Тем хуже
для тебя», говорил он мысленно, как человек, который бы тщетно попытался потушить пожар, рассердился бы на свои тщетные усилия и сказал бы: «так на же тебе! так
сгоришь за это!»
— Ну, скажи, что я должен делать, чтобы ты была покойна? Я всё готов сделать
для того, чтобы ты была счастлива, — говорил он, тронутый ее отчаянием, — чего же я не сделаю, чтоб избавить тебя от
горя какого-то, как теперь, Анна! — сказал он.